Шрифт:
Города, как будто, и нет. Еще минуту назад был…, всеми цветами светилась реклама, перемигивались светофоры, машины, потоком, во всех направлениях…, но все это, минуту назад. А потом только темнота и ощущение бесконечного пространства, вселенского одиночества и тревоги.
И пусть все знают, все предупреждены – экономический кризис, расшатанная экология, истощенные сверх всякой меры энергетические ресурсы…, об этом ежедневно напоминают по всем каналам симпатичные ведущие, популярные актеры и стареющие политики. Но наступают эти полчаса, и становиться тихо и страшно. К тому же, с балкона восемьдесят шестого этажа темнота воспринимается совсем не так, как с асфальта или из салона заглохшего автомобиля…
Порыв ветра врывается на балкон,
Дорога? Что ж, пусть будет дорога…, серо-гранитный асфальт, разлинованный двойной белой полосой – растянутый на многие мили знак равенства…
«Когда я смотрю на дорогу, например, как эта асфальтированная полоса, или та, с которой я только что свернул, непременно вспоминаю слова одного моего приятеля:
– Только на прямых дорогах, особенно если предстоит проехать не одну сотню километров, а поворотов на ней, как бананов в сосновом лесу, только на таких дорогах можно почувствовать свободу. Дым сигареты в салоне, приемник принимает какую-то забытую радиостанцию, где невнятно говорящий ди-джей представляет старый добрый рок-н-ролл…. Именно такой вкус у свободы! Именно так она выглядит, для тех, кто не умеет летать…»
Женщина открывает глаза, смотрит в темноту и шепчет…
– Что-то еще было, до этого…. Пожалуйста, еще немного…, еще чуть-чуть, но чтобы обязательно до…
«…как город известен с 18… года. Благодаря неустанной заботе правительства и продуманной политике Управления лесного хозяйства, а на данный момент городское лесное хозяйство является одним из самых крупных не только в регионе, но и на всем Западном побережье. Это привлекает сюда огромное количество охотников и других любителей природы. Полноценный и разнообразный отдых, тесное общение с природой и с местным, приветливым и дружелюбным населением восстановят ваши силы и станут основой для последующего высокопроизводительного труда на благо…»
– Чертов город, до сих пор он не отпускает…, что ж, пусть будет город…
«…семейство волков, отличающихся большими размерами, как женских, так и мужских особей, а также, имеющими характерные серебристые вкрапления (до полного изменения цвета) в окрас…»
Женщина вновь закрывает глаза, закутывается в шаль и замирает…
Шоссе это – сплошные повороты, самые терпеливые доходили при счете до шестидесяти семи. И это, прошу заметить, на тридцать без малого миль пути – именно столько набегает на одометре, если считать от съезда с WR – 089 до указателя непосредственно перед городом. Шоссе UW-109 по «Межрегиональному реестру дорог». По обе стороны дороги, вплотную к асфальтовому покрытию подходил лес, где смешанный, где сосновый, но неизменно настоящий, старинный, из-за него на дороге всегда сумеречно, даже в полдень, когда солнце светит изо всех сил.
Мэрия ежегодно обращается в Дорожное управление с предложением расширить дородное полотно, а линию леса отнести от дороги, метров на тридцать. В Управлении принимают данное предложение, проверяют расчеты, даже включают в расходную часть годового бюджета, но…, но на этом все и заканчивается. И так несколько десятилетий подряд, хотя, если подумать, кому и зачем это надо? Большую часть года, по шоссе UW-109 машины не то, что потоком не идут – две редко разъезжаются за весь день. Пустынное шоссе – так следовало бы его называть, потому что две недели в году – не в счет…
Хотя, на две недели эта дорога действительно меняется. Сплошным потоком, занимая порой и встречную полосу, в город двигаются автомобили, превращая пустынное шоссе в городскую улицу, да еще в час пик. Медленное, раздражающее течение, сравнимое, разве что, с известной Рекой Забвения. По вполне справедливому закону, скорость передвижение таких потоков снижается, и только редкие смельчаки, кому до смерти надоели то и дело вспыхивающие стоп-сигналы идущей впереди машины, отказывается плыть по течению. Они, не включая сигнала поворота, вырываются из колонны и несутся вперед по встречной полосе. Но с каждым годом, и это следует отметить, как плюс работе Государственной Инспекции управления дорожным движением, водители становятся все более дисциплинированными, а безответственных смельчаков становится все меньше и меньше. Теперь водитель предпочитают использовать слова или, в крайнем случае, международные жесты.
Изящные и громоздкие, большие, комфортабельно-неповоротливые или маленьких, скоростные юркие, но всегда баснословно дорогие автомобили везут на охотничью забаву настоящих мужчин. Мужчин, которые всему знают цену, мужчин-охотников. Бравые парни, отмеченные славою, шрамами и женским вниманием. Именно для них, тихий, незаметный город в центр Мира. Целых две недели в году…
Они точно знают, когда следует палить из ружей, когда следует разговаривать, а когда можно поймать пробегающую мимо официантку, чтобы ущипнуть ее за грудь или шлепнуть по заду, доставляя удовольствие себе, окружающим, да чего греха таить и официантке, в конце концов, это ведь щедрость и знак внимания. А какие разговоры они ведут! О том, например, как в прошлый сезон был завален медведь – одним выстрелом в темное время суток, практически, только на шорох за спиной. Или о том, как пришлось один на один, с волком, когда патроны неожиданно закончились, а в руке только верный нож…, и сколько было крови, и как потом пришлось вдоль ручья, и какая была Луна…
И только дорога, но и город, действительно преображаются…
И все что рассказывают – истинная правда, ну, про любовь местных жителей к гостям. Их даже старший инспектор любит, и это несмотря на то, что для поддержания порядка ему приходится нанимать пять-шесть крепких парней-добровольцев. Все равно любит, и искренне рад тому, что в его родном городе что-то приходит в движение, меняется не с течением поколений, а прямо на глазах. А горожанки?! В эти дни в них вселялся какой-то добрый и веселый демон. Юбки их, словно сами по себе укорачивались, а то, что тщательно скрывалось до этого, теперь оказывалось на виду, даже при легком наклоне. Линия декольте на платьях резко бросались вниз, удивленные такой свободой разномастные груди, выглядывают в разрезы тканей, так и норовя выскользнуть. Лифчик, как предмет одежды естественным образом забывался в шкафах, а ажурные чулки, соблазнительной сетью, наползают на женские ноги, готовые, правда, в любой момент соскользнуть. Пожалуй, это единственные сети, в которых приезжие мужчины путаются с огромным удовольствием. Горожанки рады были много и даром…, но, конечно, не все, попадались такие, что не понимали своего…
В общем, начало охотничьего сезона, заменяло жителям города венецианский карнавал, стихийное бедствие, Олимпийские игры и покушение на жизнь президента. Жизнь городка менялась коренным и, наверное, лучшим образом. Цены на номера в здешней гостинице взлетали до уровня столичных "Метрополя" и "Хилтона". Каждый свободный закуток в домах жителей сдавался внаем. Естественно, с полным пансионом и ужином из принесенной добычи, а при отсутствии таковой, из холодильника радушной хозяйки и другими прелестями вечерней жизни, переходящими частенько за полночь. Ресторан, четыре бара, несколько кафе работали, не закрываясь, становясь свидетелями неудержимого охотничьего хвастовства, переходящего в стычки. Это было весело. Местные магазины, аптеки и заправки делали за эти две недели годовой товарооборот. А помимо всего этого, что тоже не маловажно, охотничий сезон давал темы для общения на весь оставшийся, до нового нашествия, год.