Одной нитью связаны
Шрифт:
– Я поняла. Ну что ж, отличный выбор. Ребенок будет расти в хорошей семье.
Да, да! Ксюша тоже убеждала себя в этом. И искренне пыталась радоваться за Клавдию, однако мысль о том, что сама в свое время сделала неправильный выбор, ранила, словно нож. Нет, это не зависть была, скорее, сожаление, что вот у нее не получилось. Предательство Игоря, развод, осталась одна, с ребенком на руках. А кому-то все на блюде, как Клаве. Наверное, она заслужила и мужа такого, и все остальное. Как говорится, «хорошая карма».
«Вот и пусть будет
– Да, и… – Анастасия Павловна внимательно посмотрела на нее. – Не привязывайся, девочка. А то больно будет.
Женщина скрылась на кухне, а Ксюша закрыла глаза, чувствуя, как внутри разливается горечь.
Слишком поздно. Она хоть и гнала эти мысли прочь, все равно подсознательно видела себя рядом с сыном и Егором. И никак не могла смириться, что в семье Удальцовых для нее никогда не будет места.
Тут же ощутила легкий толчок. Ребенок явно был недоволен тем, что мамочка напряжена.
– Прости.
Ксюша начала гладить живот, успокаивая его, а это слово осталось на подкорке:
Мамочка…
Другая у него будет мамочка. А она не вправе себя так называть.
– Прости, малыш… – прошептала, шмыгнув носом, только сейчас в полной мере осознав и ужаснувшись тому, что натворила.
Глава 5
Схватки начались на несколько дней раньше, чем планировалось. Изначально в контракте было оговорено, что в роддом ее будет сопровождать менеджер агентства, но Егор, когда узнал, примчался уже через десять минут и сам повез ее до клиники.
– Держись, Ксюх, мы успеем, все хорошо будет, – твердил он, вцепившись в руль так, что пальцы побелели. – Господи, у меня будет сын… Потерпи, парень, скоро встретимся.
Впервые Ксюша видела его таким взволнованным: глаза блестели, руки тряслись, на лбу выступал пот. На его фоне она выглядела просто образцом спокойствия.
В роддом он внес ее на руках и разволновался так, что ему даже собирались вколоть успокоительное, но он отказался. Все то время, пока длились роды, Егор стоял под окнами. Ксюша узнала об этом, когда услышала перешептывания медсестер.
– А этот все круги под окнами наматывает, – сказала одна из них. – Жена спокойная, как удав, а он себе места не находит.
– Ага, я видела. Понятно, кто в этой семье больше всех хочет ребенка, – добавила шепотом другая, но Ксюша услышала.
Родила она довольно легко, сама. Как и следовало ожидать, ребенка ей не дали. Чуть позже сунули под нос документ. Ксюша вчиталась в строчки.
«Я, Ксения Викторовна Петрова… добровольно, осознанно и свободно даю свое согласие на запись супругов Удальцовых родителями ребенка…»
У нее дрогнула рука. Нужно поставить подпись, обычную закорючку. Только и всего. Почему она медлит? Уже ведь свыклась с мыслью о том, что суррогатная мама, что носит под сердцем чужого ребенка. Вообще
В глазах неприятно защипало. Стены больничной палаты, выкрашенные в блеклый цвет, опасно покачнулись. Ксюша отодвинула документ и откинулась на спинку кровати.
В этот момент в палату вошла Клавдия. Лицо ее оставалось бесстрастным, а взгляд спокойным, словно никакого радостного события в ее жизни не произошло. Бросив взгляд на отставленные в сторону бумаги, она нахмурилась:
– Какие-то проблемы, Ксения? Почему не подписываешь согласие?
Ксюша не знала, что ей ответить. Руки дрожали. Внутри разливалась горечь, мучило чувство вины.
– Что-то не так? Кажется, мы уже обсудили все условия нашей сделки, – напомнила женщина, высокомерно вздернув подбородок. – Согласие было со всех сторон. А сейчас я смотрю, ты начинаешь медлить. В чем дело, милая? Или тебе деньги не нужны?
– Терпи, мой милый, терпи, – мама держит Матвея за руку, пока медсестра делает ему укол.
Колючка хмурится, но терпит. Тетя уходит, но он не смотрит ей вслед. Поджимает губы и молчит, думая о своем. Он больше не спрашивает, когда поправится, когда сможет стать здоровым.
Он все понимает.
Он повзрослел.
Про деньги – как пощечина. Вспомнила о брате, и сердце забилось быстрее.
– Нужны.
– Тогда подписывай! – рявкнула Клавдия, даже не пытаясь скрыть раздражения, и до боли вонзилась ногтями в ее плечо. Поморщившись, Ксюша посмотрела на нее. На мгновение показалось, что зрачки у женщины стали вертикальными, как у какой-то потусторонней сущности. Опасной и смертоносной.
– Отпустите, – попросила тихо и робко, стараясь не смотреть в ее сторону.
Клавдия неохотно убрала руку.
– Ну что? Все готово? – раздался позади мужской голос. Специфический больничный запах развеял легкий аромат парфюма, в котором сквозили имбирно-перечная острота и цитрусовые нотки.
Егор. Все-таки пришел… Его решительные шаги вторили гулким ударам Ксюшиного сердца. Она перевела на него взволнованный взгляд.
Сейчас он выглядел невероятно счастливым. Глаза светились, на лице сияла улыбка. За спиной как будто крылья выросли. Подошел и обнял свою жену, а та поджала губы: