Офицер кайзера
Шрифт:
Теперь ему придется скрыться, раствориться на просторах страны. Все из-за ошибки нанимателя. Абсолютный крах всех планов. Неужели нельзя было прислать больше подготовленных людей? Кретины! Они так любят вмешиваться во внутренние дела других стран так неужели нельзя было выделить больше средств?
В ближайшую канаву полетели парик и накладные усы. За ними последовали форма и знаки различия. Бывший сержант Арнольд Фильберто, он же агент британской короны Робин Терри растворился в ночи.
Недалеко от фронта. Май 1915.
Стою, смотрю на привезенных на поезде монстров.
– Вот это да!
– Произнес Бертран Хартман, разглядывая новенькие Т-1, а согласно сопроводительным документам - пехотные танки Фолмера-Улрика тип-1.
– Согласен.
– Только и смог произнести я. Одно дело видеть неготовый прототип, совсем другое - десять боевых машин в полной красе, блестят на солнце серой краской. С выведенными белыми крестами.
– А ведь я до конца не верил в эту затею.
– Он похлопал меня по плечу и полез на площадку, рассмотреть машины поближе.
– Да подожди ты.
– Я догнал и остановил его.
– Пусть разгрузят. Там и насмотришься и руками потрогаешь. Пошли лучше экипажи принимать, а вот с ними и машины примем. Им то они уже как родные.
– Пошли.
– Нехотя согласился Бертран. Прям ребенок у которого отобрали игрушку.
Немного в отдалении от платформ с техникой выстроились в ряд экипажи первых немецких танков. Пятьдесят отборных техников и водителей. Точно! Сейчас я речь задвину. Немного вырвавшись вперед, я под удивленным взглядом Бертрана, вышел на центр небольшой площадки.
– Приветствую вас доблестные солдаты империи!
– Максимум пафоса и уверенности в победе. Дождавшись ответа, продолжил.
– Вам выпала честь повести в бой эти грозные машины, новое оружие которое сокрушит наших врагов! Совсем скоро мы испытаем их в бою, и солдаты Антанты побегут обратно под юбку к этому предателю Георгу. За империю!
– За империю!
– Разнеслось над вокзалом. Оказывается мой импровизированный спич собрались послушать все околачивающиеся тут солдаты. Я даже на мгновение растерялся.
– Кхм. Всем кто не является членами экипажа, разойдись!
– Пусть возвращаются к работе.
– А с вами мы сейчас познакомимся.
Что можно сказать про них. Отличники, спортсмены, разве что не комсомольцы. Десять экипажей. Итого мы получаем по пять машин на роту. Я бы конечно не прочь все машины себе забрать, но кто ж позволит? Познакомились, распределили машины. Мне достались: "Победоносный", "Стальная заря", "Лукавый", "Разрушитель" и "Гнев". Бертрану и его второй роте: "Молот", "Гневный", "Мстящий", "Первенец" и "Каратель". Время такое сейчас каждый танк это сокровище которым нужно дорожить И каждый получает собственное имя, подобно кораблям.
После распределения пошли принимать машины. Что ни говори, но даже я избалованный техникой будущего не удержался и везде залез. Прям чувствуется мощь, грозные имена же только усиливают эффект.
Затем развели экипажи по ротам, пусть пока притираются. На следующий день была назначена тренировка и учебный захват позиций. Даже тренировочный бой. Шуму было, весь наш маленький лагерь стоял на ушах. Еще бы, опробуют новую технику! В атмосфере всеобщей суеты и суматохи день подошёл к концу.
На следующий день я действовал в традициях советской армии и объявил тревогу в пять утра. Хорошо то как! Птички чирикают, солдаты бегают. Вдалеке пронесся командир второй роты. Красота одним словом. К чести штурмовиков и экипажей все уложились во время. Утрамбовались в боевые машины и выдвинулись на позиции. Ну не поворачивается у меня язык назвать эти утюги танками.
Мишени ночью устанавливала рота охранения. Да какие там мишени, расставили по полю пустые ящики и пометили их красной краской. Все лучше чем вообще ничего. А вот отстрелялись не очень. Психологический эффект оно конечно возымеет, но урон живой силе будет минимальный. Зато настрелялись от души и с десантом на борту, и во время выгрузки, и вовремя погрузки. У солдат и офицеров такой вид будто они уже Париж взяли, счастья полные штаны. Боеприпасов и топлива не жалели. Пусть я сейчас получу нагоняй за перерасход, чем во время боя потеряю машину.
К вечеру вернулись все пыльные уставшие и с улыбками до ушей. Даже вышедший из строя двигатель "Гневного" и несколько заклинивших пушек не испортили настроения. На следующий день загнал всех в машины и велел роте охранения обстреливать их с расстояния в полкилометра. Штурмовики в свою очередь должны доехать под огнем до контрольной точки. Обстрел в это время прекращался и они высадившись штурмовали траншеи условного противника.
Если со стрельбой с места мы еще худо-бедно разобрались, то во время движения происходил полный трындец. Спасает только общая огневая мощь машин.
Наконец настал тот день когда нас отправили на фронт. В огромной тайне машины перебрасывали в район Люксембурга, где мы будем участвовать в прорыве фронта и рывке на Лилль и оттуда к Ла-Маншу. Окружив французскую группировку в бельгии, общей численностью более полумиллиона человек.
– Масштабную операцию решили провести.
– Я склонился над картой изучая наш предполагаемый маршрут.
– Около шестисот километров, двадцать заправок в лучшем случае.
– Многовато.
– Бертран почесал лысину и что-то прикинул в уме.
– Рискованно.
– Не то слово. С правого фланга у нас окажется полмиллиона французов. С левого же тоже что-то будет.
– Я развел руками.
– Но это проблемы вышестоящего командования. Наша задача прорыв.
– И не сломаться по пути.
– Вставил Бертран, его "Гневный" уже дважды ломался. Что поделать, издержки производства. Над созданием десяти машин трудилось три разныт завода. В итоге у трех машин броня катаная, у пяти литая, а у двух какое-то непотребство на клепках. Начинка же, ужас механика. Хорошо еще орудия у всех одинаковые.