Офицер кайзера
Шрифт:
– Тогда отметим нашу победу в Париже. А мне пора.
– Генрих пожал руку и побежал к дирижаблю, двигатели которого уже набирали обороты.
– Эх.
– Выдохнул я. Тоже себе такой хочу, будет у нас тогда личная воздушная разведки и разведка заодно.
Виновники сработавших раньше времени зарядов улетали, оставляя после себя обращенный в руины город. К счастью или худу, но это происшествие припишут мне. Победим и меня будут считать героем, проиграем и заклеймят позором. Разрушитель, мясник - "Дьявол
Париж. 2 Июня. 1915.
– Это конец! Крах Третьей республики!
– Арман Фальер мерил кабинет шагами.
– Не все еще потеряно.
– Джон Корроу, посланник британской короны, расположился в кресле и спокойно потягивал вино. Будто никакой войны и нет вовсе.
– Вы издеваетесь?
– Арман со злобой посмотрел на гостя.
– Пол миллиона солдат в окружении! Город крепость в руинах, порт который охраняло две бригады вообще стерт с лица земли!
– Успокойтесь гнев не помощник в нашем деле.
– Возможно. Возможно вы правы.
– Президент третьей республики взял себя в руки.
– Но что вы предлагаете?
– Две сотни боевых машин уже доставлены в залив Сены и готовы выдвинутся к Парижу. Всего два десятка немецких машин натворили более чем достаточно, две сотни изменят ход войны.
– Дай то бог!
– Арман сел в кресло и прикрыл глаза.
– Но я волнуюсь. Мой народ. Моя страна. К чему мы идем.
– Крепитесь.
– Джон поставил опустевший бокал на стол и откинулся в кресле.
– Только сильный духом пройдет весь путь.
– Вам не понять меня.
– Сейчас перед англичанином сидел не президент третьей республики, а просто уставший от жизни француз. Переживший многое за последние пару лет и взваливший на себя Тяжкий груз ответственности за страну. По человечески Джон вполне понимал его, но на кону стояло нечто большее. Большее чем судьба одного человека, большее чем жизни миллионов. На кону была судьба британской короны.
– Не стоит так говорить, я тоже человек и скорблю о погибших. Но это все большая игра. Грязная и нечестная, имя которой - политика.
– Хм.
– Горько усмехнулся Арман.
– Думаете мне от этого легче?
– Империя не бросит вас.
– Иначе некому будет стоять между вами и немцами.
– Кхм. Можно и так сказать. Но давайте к делу. Мне нужно знать что вы собираетесь предпринять для исправления ситуации. Тогда я буду знать чем вам помочь.
– Не думаю, что это большой секрет для вас. Но слушайте.
– Президент ненадолго замолчал и собравшись с мыслями продолжил.
– Остатки бельгийской группировки будут прорываться к основным силам. Которые сейчас вовсю готовятся к обороне. Ваши машины очень нам помогут.
– Согласен.
– Кивнул посол.
– Подходящий момент для испытания в бою. Но не стоит ли сразу перейти в контрнаступлении и освободить Бельгию?
– Чем?
– Усмехнулся Арман.
– боевые машины конечно хорошо. Только люди устали, нам не хватает элементарного снаряжения, больше половины орудий осталось с бельгийской группировкой. Думаете вышедшим из окружения солдатам будет какое-то дело до освобождения Бельгии?
– Не поспоришь.
– Англичанин почесал подбородок.
– А что испанцы?
– Они конечно неплохо дерутся. Но их генералы не спешат принимать активных действий. Да и маловато их, всего четыре бригады.
– Дести тысяч.
– Нахмурился Джон.
– Не спешат они как-то присылать основные силы.
– Вечные отговорки, одни нелепее других.
– Стукнул кулаком по столу Арман.
– Не волнуйтесь. Скоро они пришлют войска.
– Джон хитро улыбнулся и посмотрел на собеседника.
– Я уверен. Мы вернем не только Бельгию, мы дойдем до Берлина!
– Как самонадеянно.
– Вам просто нужно поверить нам. Если все получится мы выиграем время, а те двести машин, только начало...
Западный фронт. Июнь 1915.
Уже третий день как мы увязли и не можем прорвать французскую оборону. Мы конечно могли это сделать, если бы не наседающие с другой стороны остатки бельгийского корпуса. Они вознамерились во что бы то ни стало прорваться к своим. Если это им удастся, тогда нас ждет крах. В лучшем случае окружение и потеря правого фланга. Командование не желает допускать подобного. Вот и приходится отвлекать часть сил.
– Что-то мне неспокойно.
– Ко мне подошёл Бертран с кружкой кофе в руке.
– Нехорошо на душе. Словно, даже не знаю как описать.
– Словно надвигается буря? Не переживай, мы обязательно победим!
– Убираю бинокль и поворачиваюсь к нему. Мы неплохо сдружились после всех переплетов в которых побывали. И мне не хотелось чтобы один из немногих людей с кем можно поговорить по душам ходил как выжатый лимон.
– Для тебя то другой дороги нет.
– Усмехнулся он, отпил горячий напиток и покачал головой.
– Эх, уже и не действует толком.
– Меньше нужно его пить. И что ты там про дорогу говорил?
– В Париж или в петлю! Демон Остенде.
– Чего?
– Я аж воздухом подавился.
– Говорю съедят тебя если не победим. Перед этим конечно колесуют и сварят в масле.
– Ты тоже не святой.
– Я поежился представив подобные кары. Особенно глав Антанты, ждущих когда им подадут главное блюдо.
– С чего все шишки мне?
– А ты слышал что о тебе в английских и французских газетах пишут? Мясник вырезавший весь город, сравнявший его с землей. На тебе сотни тысяч невинно убиенных.