Офицер. Макс Вольф Книга 3
Шрифт:
На это мне ничего не оставалось, как зло выдохнуть:
— Вот урод!
Не давая Пармару удивиться от прозвучавшей «благодарности», я поведал ему о главном метаморфе и о наших с ним последних минутах общения.
— Да, что-то подобное я и подозревал, — ответил ученый. — Воздействие имело слишком направленный характер. Они хотели разорвать геном, отделив ДНК метаморфов от человеческих. Честно говоря, не совсем представляю, как это можно сделать без специальной аппаратуры и очень долгой операции. Все-таки по сравнению
— Но вы меня спасли, — сказал я.
— Да, спасли. Пришлось очень постараться. Не буду утомлять сложными научными терминами, скажу лишь, что потребовалось приложить очень большие усилия.
Я с искренней благодарностью пожал руку сингарийцу, ставшему за последнее время мне настоящим другом.
— Спасибо, Рао. Я очень признателен тебе и твоим людям за спасение жизни. Ты великий ученый, нисколько не уступающий Древним в познании человеческого генома.
Пармар польщенно заулыбался.
— Стабилизация генетической структуры вынудила внести определенные корректировки, в том числе с использованием сингарийского ДНК, — заметил он. — При этом использовали мою, если ты не против.
— Так значит, мы теперь с тобой родственники? — я широко ухмыльнулся.
Моложавый блондин ответил легкой улыбкой.
— В какой-то мере да. По законам Сингарии, ты с определенной степенью можешь считаться моим отпрыском. У нас, как ты знаешь, общество весьма чутко воспринимает генетические связи между людьми.
— Ха, папаня, — сказал я не переставая усмехаться. — Кто бы знал.
Я прошелся еще раз по комнате, размашистыми кругами вращая руки, крутя головой и вообще стараясь почувствовать любые возможные неполадки.
Пройти через операцию по изменению генома с перестройкой ДНК-строения организма. Это не порез зашить и даже не руку или ногу отрастить в реген-геле.
— Так что именно со мною сейчас происходит? Я стал каким-то неполноценным или что? В любой момент могу умереть? И поэтому до конца жизни буду вынужден принимать гору лекарств с утра до вечера?
Мои казавшиеся вполне справедливыми предположения вызвали неожиданную реакцию со стороны Пармара: он вдруг громко захохотал, да еще так жизнерадостно и заразительно, что мне самому захотелось присоединиться к его веселью.
— Что? В чем дело? — не удержавшись, я тоже начал смеяться. — Чего ржем та хоть? Объясни?!
Устало облокотившись на стол, Рао, чуть ли не утирая слезы на глазах и продолжая негромко подхихикивать, произнес:
— Извини, просто твое заявление о лекарствах, застало меня врасплох. Не ожидал услышать нечто подобное.
— Но ведь это логично. Цепочку моей ДНК попытались разорвать на части, ты сам сказал, что метаморфам это почти удалось и последствия от их действий, судя по отсутствию имплантов чрезвычайно тяжелые. И кстати, почему нейронная сеть все еще работает? Она ведь тоже состоит из нанитов, как и модули-импланты, разве нет?
— Да, но не совсем. Первичная трансформация, еще на стадии участия искусственно выведенных шестилапых хищников корпорации «Филора», сделала наниты совершенно другими. Они полностью срослись с мозгом, став его неотъемлемой частью. И говоря об этом, хочу заметить, что мы так и не смогли убрать гены чужих из твоего гено-кода. Мы остановили распад, приведя ДНК структуру в стабильное состояние. В тебе также все еще остаются частички метаморфов. Плюс прибавились сингарийские гены.
Я неопределенно покрутил головой. Все эти научные штучки для меня оставались темным лесом.
— Ты поэтому начал ржать, как сумасшедший?
Пармар скрестил руки на груди, став очень серьезным.
— Необычное сочетание генома сделало тебя уникальным. С невероятно сложной клеточной структурой. Твое клетки постоянно обновляются, существуя в неком замкнутом цикле бесконечного воспроизведения. Полагаю, это наследство Древних, внедрившееся на очень глубоком уровне. Режим разрушения не затронул его, превратив тебя в фактически абсолютно бессмертное существо!
Последние слова прозвучало торжественно и пафосно. Что мне не слишком понравилось.
— Хочешь сказать, у меня сохранились бешенная регенерация? Это радует.
— Не совсем, — обломал меня Парма. — У метаморфов все-таки иная структура генов. Того абсолютного, моментального восстановления уже не будет. Хотя, по результатам анализов, этот показатель у тебя все равно намного выше нормы. Даже специально усовершенствованные моды не могут в этом с тобой тягаться. Поэтому можешь не волноваться — глотать горстями лекарства тебе уж точно не понадобиться.
Тут Пармар не выдержал, снова хмыкнув.
— Ясно. А импланты значит можно будет ставить по новой? Каналы взаимодействия с нейронной сетью функционируют как надо? Или что?
Сингарийец успокаивающе похлопал меня по плечу.
— Все нормально. Мы провели тесты, нейросеть работает нормально. Никаких дефектов не обнаружено. Развертка новых запрограммированных нанитов должна пройти по стандартному сценарию. В конце концов, они ведь воздействуют на ткани, а не на генетический код человека.
— Это хорошо, — сказал я.
— Да, несомненно. А пока давай-ка прогуляемся, что это мы сидим в лаборатории? Покажу тебе корабль. «Дайкранайр» на данный момент считается самым лучшим кораблем Сингарии.
— Я не против. А по дороге еще вопрос, если не возражаешь.
— Конечно.
Пармар подошел к дальней стене, входная створка беззвучно отъехала в сторону, показывая такой же белоснежный коридор, как и обстановка внутри помещения.
Забавно. Обычно на кораблях за пределами медотсеков редко встречается белый. А тут похоже все выполнено в таких цветах. Стерильностью так и веет. Прям садись и ешь, хоть с пола.