Офицер
Шрифт:
– Вот и надо, товарищ Артузов, чтобы вы разобрались в этом непростом, но очень важном для нас вопросе. – Сталин вернулся за свой стол и, подняв небольшую картонную папку с матерчатыми завязками, подал её Артузову: – Здесь приказ Главного управления кадров РККА о переводе вас в распоряжение ЦК и приказ о назначении главой Особого информационного бюро. Вашей задачей будет обеспечить нашему другу нормальные условия для работы, а также перенос всей информации с этого устройства на плёнку. Ещё мне бы хотелось, чтобы вы начали делать информационные бюллетени о положении в стране. Отдельные регионы, отрасли и даже некоторые предприятия. Взвешенная, трезвая, всесторонняя и абсолютно честная оценка положения дел. Сразу хочу предупредить, что и при Разведупре
Вождь внимательно посмотрел на разведчика, подумал и продолжал:
– Кроме того, не следует забывать о секретности и полном недопущении утечек информации о любых аспектах работы Осинфбюро. Подчинятся вы будете только мне и отчитываться в работе будете лишь передо мною.
Оружейный экскурс и сопутствующие разговору споры продолжались почти два часа, а остановил диспут лично Иосиф Виссарионович, который привёл Артузова знакомиться со своими новыми сотрудниками.
– Садитесь, – Сталин коротко махнул рукой. – Хочу представить вам, товарищи, корпусного комиссара Артузова Артура Христиановича. С сегодняшнего дня он руководитель Особого информационного бюро при Центральном комитете. Пока не обзаведётесь своими людьми, охрану будет осуществлять аппарат товарища Власика. Помещение для работы вам уже выделено, первичные задачи обозначены. А что это значит? Это значит – за работу, товарищи!
Он повернулся к Кириллу и, увидев в глазах вопрос, произнёс:
– Вы что-то хотите сказать, товарищ Новиков?
– Да, товарищ Сталин, – Кирилл кивнул. – Я бы хотел поставить прибор на зарядку.
– Пойдёмте.
Они вдвоём дошли до кабинета, и Новиков, достав из кармана прихваченный с собой зарядник, подсоединил планшет и воткнул его в чёрную эбонитовую розетку, выступавшую из стены.
– Кстати, здесь есть не только книги, но и фильмы, – он быстро пролистал список, где в основном были фильмы советского периода, и выбрал «Кавказскую пленницу». – Вы не против хорошей комедии?
Через полчаса Власик, получив от охраны сигнал о чрезвычайной ситуации, влетел в кабинет и увидел поистине удивительную картину. Вождь, который даже на просмотрах комедий только улыбался, хохотал в голос, утирая слёзы платком. Впрочем, через пять минут, присоединившийся к просмотру майор смеялся вместе со Сталиным, глядя на злоключения Шурика.
Спать Иосиф Виссарионович лёг в прекрасном настроении, а проснувшись, вполголоса напевал песенку о медведях.
Вечером того же дня командиры имели долгий и обстоятельный разговор с новым начальником, который оказался настоящим асом агентурной разведки. Артузов с Новиковым понимали друг друга с полуслова, а вот Глебу и Петру приходилось кое-что пояснять и переводить отдельные слова на общепринятый русский.
Их первым заданием была инспекционная поездка в Научно-исследовательский институт техники связи Красной Армии. Кирилл подозревал, что там как раз всё было в порядке, но в качестве пробного выезда вполне годилось.
Новые документы привезли рано утром, и, упаковавшись в просторный правительственный автомобиль «Бьюик», проверяющие покатили в институт.
Разговор с ведущим специалистом – Асеевым Борисом Павловичем [8] – вышел конструктивный и, более того, плодотворный. Пока новые сослуживцы Новикова с умным видом ходили по помещениям и лабораториям, Кирилл рисовал схемы различных устройств и, стараясь не выглядеть провидцем, объяснял конструктору политику партии в области радиосвязи, делая упор на мобильность, простоту обслуживания, дальность и устойчивость связи. Поговорили и о кристадинах, а когда Артузов вернулся, Кирилл озадачил его получением информации о работах
8
Асеев Борис Павлович – видный советский учёный, руководитель НИИ связи РККА.
По сути, транзистор был тем же самым кристадином, только в нём вместо одной иглы было две, и находились они очень близко друг к другу.
Технологии лабораторного производства полупроводников были отработаны им на практических занятиях в Технологическом, так что, заручившись обещанием достать необходимые вещества качества ХЧ [9] и попробовать сделать транзистор, Кирилл отбыл из института в приподнятом настроении.
– Скажите, а о чём вы так увлечённо спорили? – спросил Артузов, когда машина тронулась в обратный путь. – Я, к стыду своему, ничего не понял.
9
ХЧ – «химически чистое», квалификация химического реактива. Обозначает реактив с содержанием основного вещества более 99 %.
– Артур Христианович, – капитан государственной безопасности вздохнул и посмотрел на своего нового начальника. За рулём сидел Пётр, так что Кирилл решился на серьёзный разговор. – Если они справятся, через год – полтора будем иметь радиостанции мощнее нынешних раза в три, а весить они будут не десятки килограммов, а всего пару. Что это значит для армии?
– Понятно, – Артузов кивнул. – Кстати, по приказу нам выделено целое здание, и там будет химическая лаборатория.
– Отлично! – Кирилл улыбнулся. – Я бы ещё не отказался от нормальной мастерской и зала для тренировок. Ещё тир бы устроить…
– Да всё что угодно, – Артузов хмыкнул. – Там здоровенный корпус бывших казарм, где можно штаб фронта разместить вместе с батальоном солдат. А у нас всего четыре человека. Кстати, если есть хорошие ребята, можно будет перетащить к нам. Только, конечно, каждую кандидатуру согласовывать там, – Артур Христианович двинул головой вверх, намекая на то, кто именно будет последней инстанцией.
– Кстати, я сейчас подумал… – Кирилл помолчал, задумавшись. – Наверное, можно будет сделать такой прибор, чтобы отделять правду от лжи.
– Что-то связанное с мистикой? – улыбнулся корпусной комиссар.
– Ну что вы! – Новиков взмахнул рукой. – Никакой мистики. Просто у человека, который врёт, повышается давление, изменяется электропроводимость кожи и другие параметры. Если будет десятка полтора качественных измерительных приборов и пара самописцев, я такую штуку за неделю сделаю. Проверить и откалибровать можем в узком кругу, а потом приглашать начальство. – Он пытливо посмотрел на Артузова, и тот, быстро просчитав варианты, кивнул.
– Да, такой прибор нам бы очень не помешал.
– Еще знаю рецепты нескольких химических соединений, которые, будучи введены в кровь, полностью блокируют возможность врать.
– Я тоже знаю такой рецепт. Называется удар сапогом… – судя по лицу разведчика, тема была для него болезненной.
– Нет. Под пытками человек расскажет то, что от него хочет следователь. А я хочу предложить препарат, который заставляет человека говорить правду и, кстати, активизирует его воспоминания. Таким образом можно быстро отделить виновных от невиновных. То, что сейчас делает спецлаборатория Майрановского, отчасти преследует те же задачи, только вот контроль за её работой, мягко говоря, ненадлежащий. Одни опыты с ипритом на людях чего стоят.