Офицерская честь
Шрифт:
Наполеон решил это сделать только после того, как войска перейдут назад Неман. Он помнил, что царь Александр не подпишет мира до тех пор, пока последний французский солдат не покинет Россию. Но если у Александра и обнаруживались такие настроения, которые поддерживал Кутузов, говоря, зачем проливать русскую кровь за пруссов и австрийцев, то у английского посланника Вильсона были другие планы. Уход Наполеона для него, как и для многих других, был только началом дела. Необходимо уничтожить Наполеона, иначе, как они пугали, в Европе все останется по-прежнему.
И
Отступление продолжалось. Как свидетельствуют очевидцы, старая гвардия Наполеона проходила среди толп казаков, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками. Тревожные сообщения заставили Бонапарта в местечке Сморгони, собрав маршалов, объявить им о том, что покидает армию. Он был совершенно спокоен, заявил, что делает это не из-за трусости, ведь он, не моргнув глазом, встречал смерть много раз, а из соображения быстрейшего создания новой армии. Присутствующие поняли, что находиться под картечью им придется еще много раз.
Подойдя к Неману, и русские задумались, что делать дальше. Кутузов тоже понес большие потери. От его 100-тысячной армии осталась одна треть. Но Александр вдруг стал непримирим. И в его голосе послышались знакомые нотки, не раз повторявшиеся непрошеными заморскими гостями: «Если дать Наполеону передышку, то вновь его можно ждать к себе в гости». Наверное, кроме Вильсона и другие причины сыграли свою роль. Прусский генерал Иорк, сражавшийся на стороне Бонапарта, перешел к русским. Пруссия искала момента сбросить иго Бонапарта. Даже его тесть, император Франц, заключил перемирие с Россией, с которой Австрия с 1812 года числилась в войне. Подталкиваемые английскими агентами, страны бывшей коалиции готовились вновь объединиться.
Война продолжалась. В Вильно генерал Шувалов приехал поздно вечером. Весенняя распутица сильно сдерживала движение. Они подъехали к городской управе. Она была закрыта. На стук за дверью раздался чей-то заспанный голос:
— Вам чево?
— Открывай! — приказным тоном сказал Семен и добавил: — Прибыл его сиятельство граф Шувалов.
Загремел засов и на пороге показался лохматый мужик.
— Слушаю, ваше сиятельство, — промолвил он, набрасывая на плечи шубейку.
Граф, стоявший за спиной Семена, легко отстранил его и вышел вперед.
— Скажи, любезный, не проезжал ли здесь наш император?
Тот поправил шубейку на мощных плечах и, кашлянув в кулак, спросил, хитро прищурив глаз:
— А в какую сторону?
Граф рассмеялся и в тон ему сказал:
— Да в туя, в туя! — и он рукой показал на запад.
— А, проезжал, проезжал, только не нончи.
— А дальше куда он поехал? — продолжал граф допрос.
— Дальше? — он повернулся и крикнул: — Эй, Микола! Ступай сюда, скажи барину, куда царь-то поехал.
Подошел, сильно прихрамывая, мужик средних лет в поношенном солдатском мундире.
— Царь-то, видать, на Гродно подался.
— Спасибо, а скажи, милейший, — граф повернулся к мужику в шубейке, — где мы коней можем заменить?
— Миколка, — мужик повернулся к солдату, — ступай, покажи.
Лошадей на станции не оказалось.
— Когда они будут? — спросил граф у пожилого, с плешиной, смотрителя.
— А кто его знает, — пожал он плечами.
Граф больше его допытывать не стал, только спросил, где он может купить лошадей. Тот почесал затылок. Потом с какой-то опаской сказал:
— Да… своих могу предложить.
Набитый глаз Шувалова сразу обнаружил, что это были армейские лошади. Но допытываться, откуда они, он не стал. Все было ясно.
— Сколько? — только и спросил он.
Тот назвал. Цифра была немаленькая, но у Шувалова не было другого выхода.
Миколка, вызвавшийся за рубль вывезти графа за город, проезжая около одного из домов, вдруг приказал остановиться.
— Что случилось? — Шувалов выглянул из кареты. — Что случилось?
Он увидел, что Миколка стоял по стойке «смирно», глядя на окна двухэтажного дома. Потом он пояснил:
— В этом доме жил Кутузов. Сюда приезжал царь.
Поступок простого израненного солдата приятно удивил Шувалова. Такое почитание! Как бы поддерживая Миколку, он вылез из кареты и склонил голову. Потом Миколка каждому встречному и поперечному рассказывал, как граф тоже исполнил долг перед памятью великого Кутузова.
Да, Кутузова уже не было в живых. Известие о смерти его быстро распространилось по России. Дошло оно в свое время и до графа, который полдня от такой вести не мог прийти в себя. И первое, о чем он тогда подумал: «Кто же теперь поведет армию?». Об этом он думал и сейчас, отъезжая от дома. Пока главнокомандующего не было.
В Гродно, переправившись через Неман, они продолжили свой путь по следу наступающей армии. Теперь обо всем узнавали от раненых, которых сотнями везли в Россию. Так они добрались и до Бунцлау, городка, где была последняя штаб-квартира М. И. Кутузова. Он нашел двухэтажный дом главнокомандующего. Ему показали окно, из которого тот наблюдал за отрядами пленных французов, которых гнали мимо. Зашел в эту комнату. Долго стоял с непокрытой головой около кровати, где отдал богу душу главнокомандующий. С тяжелым сердцем покидал он этот дом. Но как ни было ему тяжело, дело требовало быстрого розыска императора. Один штабс-капитан, потерявший ногу, но не присутствия духа, толково рассказал Шувалову, где найти царскую резиденцию.