Офсайд
Шрифт:
– Выкладывай уже, Мэлоун, – сказала Николь с усмешкой.
– Эм… ты знаешь, – начал я и снова остановился. – Я имею в виду, эм… Я подумал… ты же знаешь, люди будут ожидать, что мы… ну… будем действовать как бойфренд и подружка, верно?
– Да, – сказала Николь с опаской в глазах. – Хватит тянуть резину. Что конкретно ты имеешь в виду?
Положив голову на подушку, я на мгновение уставился на темный потолок, прежде чем перекатиться на бок и уткнуться взглядом в наволочку.
– Ну, я подумал, что в какой-то
– Томас, может не будешь дальше томить?
Почему это было так сложно? Обычно я просто хватал девчонку и целовал, когда хотел. Что было такого в Румпель, отчего все было совсем по-другому?
– Мы должны целоваться… ты же понимаешь… на публике, – наконец ляпнул я и снова посмотрел на нее. Глаза Николь чуть округлились. Я лишь надеялся и молился, что она не скажет мне валить на хрен отсюда.
Она просто лежала и смотрела на меня, поэтому я продолжил лепетать:
– Так что… я вроде как раздумывал, не нужно ли нам… эм… потренироваться.
– Потренироваться?
– Да, – сказал я и вновь отвел от нее глаза, уставившись на свою руку на ее талии, а затем снова на подушку. – Ну, типа, нам надо попробовать поцеловаться… чтобы это не выглядело неловко, если нам придется делать это в присутствии других.
Я продолжал разглядывать наволочку, гадая, была она коричневой или, скорее, бежевой, в основном стараясь вообще не встречаться взглядом с Николь. Я снова начал напрягаться, но лишь чуть-чуть, потому что ее рука по-прежнему была в моих волосах. Пока что она от меня не отпрянула.
– Ладно, – прошептала она.
Наволочка определенно потеряла свою привлекательность, так что я снова посмотрел на Николь.
– Сейчас? – спросил я.
– Эм… да.
Я пытался сдержать сердце, чтобы оно не выскочило из моей поврежденной грудной клетки.
Провел пальцами по коже на ее боку, чуть сжимая ее, в то время как мой взгляд невольно плясал от ее губ к глазам. Сдвинул голову, чуть потершись щекой о подушку, прежде чем приподняться и приблизиться к ней на пару дюймов. Я смотрел в ее глаза, расширившиеся в темноте, но такие ясные, яркие… красивые. Снова перевел взгляд на ее губы… чуть-чуть приоткрытые. Ее дыхание вырывалось из них чуть чаще, чем раньше.
Проведя кончиком языка по своей нижней губе, сосредоточился исключительно на том, какой она окажется на вкус. Чуть плотнее прихватил ее за бок, слегка притягивая к себе. Рука Николь скользнула мне за голову.
Я придвинулся ближе, ощущая ее дыхание на своих губах. Я мог даже попробовать его на вкус. Вдохнул через нос, позволив ее запаху окутать меня, и мои глаза закрылись, когда я наконец сократил расстояние между нами.
Мои губы встретились с ее.
Такие чертовски мягкие.
У меня закружилась голова, кожа покрылась мурашками и все вокруг поблекло и исчезло под напором ощущений. Не было ни звука, ни взгляда, ни чувств вне пределов
Теплые.
Ее вкус был таким же, как и запах… божественным.
Чуть отстранившись, я обхватил ее губы своими, вновь целуя. Она чуть усилила хватку в моих волосах на затылке, прижимая меня ближе к своим губам. Я услышал и почувствовал ее приглушенный вздох.
Но не остановился. Я снова целовал ее мягко и медленно, наши губы двигались синхронно. Это было так же безупречно, как когда мы танцевали. Это было так же безупречно, как пульсация ее бедер, когда она замахивалась ногой, касалась мяча и отправляла его в угол ворот.
Николь сдвинулась, чуть приподнимаясь, прижимая сверху мою голову к подушке. Обхватила мою нижнюю губу, нежно посасывая ее, и теперь застонал уже я. Мои пальцы скользнули вверх по ее спине, под майку, вдоль ее позвоночника. Прижавшись к ее ноге, почувствовал, как артерии в моих бедрах стали усиленно гнать кровь к члену.
Так чертовски хорошо.
Николь отстранилась, прерывая наш контакт, и мне пришлось сдержаться, чтобы не заскулить. Долгую секунду мы просто смотрели друг на друга, все еще поверхностно дыша, а мое сердце продолжало бешено колотиться в груди. Она по-прежнему была очень, очень близко… Я мог бы вытянуть язык и коснуться ее губ.
– Думаешь, это было достаточно хорошо? – тихим шепотом сказала Николь. Слетевшие с ее губ слова легким дыханием коснулись моих.
– Уверен, – ответил я, закрыв глаза и мысленно определяя последние тридцать секунд в категорию самых охренительных мгновений в моей жизни. Я прокручивал их в голове… снова и снова. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый удар моего сердца, каждое подрагивание ее пальцев… все. Вновь открыв глаза, посмотрел в глубокие, прекрасные голубые ирисы передо мной и понял, что больше не хочу притворяться.
Я хотел, чтобы она это почувствовала.
Действительно почувствовала.
Это уже не было какой-то там старой игрой. Для меня это был гребаный Кубок Мира.
Не знаю, сколько мы так пролежали, просто глядя в глаза друг другу. Я потерял счет времени. Рука Николь лежала у меня на затылке, а мои пальцы продолжали медленно скользить вверх и вниз по ее пояснице. Просто смотреть на нее в темноте не казалось неловким или странным. Это было естественным и правильным.
– Уже поздно, – наконец произнесла Николь.
Я кивнул, но вместе с тем ощутил легкий укол страха. Она собиралась отослать меня? В конце концов была уже почти полночь.
– Обычно папа встает около шести, и мне бы не хотелось, чтобы он зашел сюда и увидел тебя,до того, как у меня появится возможность с ним поговорить, так что я поставлю будильник на пять, ладно?
– Да, это хорошо, – согласился я. – Правда я прихватил с собой сменную одежду, – попытался отшутиться.
– Что ж, не забудь в следующий раз, – ответила Николь.