Огарочек
Шрифт:
Дрожащего старика укутали в рыцарский плащ и дали ему хлебнуть воды из походной фляги.
– Надо решать, что делать дальше, но для начала неплохо было бы подкрепиться. Тем более нужно отпраздновать окончание эпидемии.
– Но
Ульфрик по-братски потрепал северянина за плечо.
– Любое заклятие держится на жизненной энергии своего создателя. Как только теряется эта связь, чары рассеиваются. Но темный мастер все еще жив, и нам рано расслабляться. Наша миссия не закончена.
– Тут недалеко есть прекраснейшая чайхана с отменной кухней. «Я покажу дорогу», —произнес вновь обретший власть над своим телом чародей. И зашаркал по улице в сторону от рынка.
– Да, но?..
– Потом, друзья мои, все потом. Надо оповестить людей. И, если честно, я очень соскучился по нормальной еде, питаясь отбросами в облике крысы.
– В городе мор. Никто не работает. Откуда там взяться пище? Для кого ее готовят?
– Это же Гулябад, столица! Тут много кто предпочитает заказывать яства с доставкой, нежели стряпать дома. Да и стража тоже должна что-то есть…Идемте, я покажу дорогу, пока северянин не захлебнулся собственной слюной.
Старик вприпрыжку двинулся вглубь улицы.
Глава шестая.
Чайхона
Двери чайханы были плотно закрыты. Но дурманящий запах репчатого лука, обжариваемого до золотистого цвета в шкворчащих шкварках бараньего курдюка, несся с кухни, вызывая слюну у измотанных и уставших путников. Хаттаб ибн Рахим за тарабанил в дверь кулаками что есть мочи.
Старушечий голос ответил из-за толстого дерева ворот:
– Кого принесла нелегкая?
– Отряд храбрых батыров, одолевших черное колдовство и победивших мор. Открывай, старая карга. Мы есть хотим после брани. – Щелкнул засов и дверь со скрипом приоткрылась. – Да открывай скорее и вели детям разнести добрую весть жителям Гулябада! Отступила смерть, изгнан недуг. Пусть народ веселится и празднует!
Голова в чадре высунулась сквозь щель в проеме.
– Шутить таким не следует. Горе кругом.
Бессильная злоба звенела в голосе женщины.
– Фатима! Ты оглохла что ли? Это же я, Хаттаб ибн Рахим.
Бабка уставилась на старца. И тут же пала ниц, причитая, как перед иконой.
– Прости меня, о светлейший! Не признала я вас без тюрбана и халата.
Конец ознакомительного фрагмента.