Шрифт:
Уинифред Леннокс
Оглянись, я рядом…
Убаюкай меня колыбельной,
рокотом твоего многозвучного голоса.
Уолт Уитмен, перевод К. Чуковского
Глава первая
Коллеги
Выйдя из кабинета главного редактора, Джудит услышала у себя за спиной:
— Как пройти к мистеру Форестеру? Он ждет меня.
Вопрос был обращен к секретарше Мэри, но Джудит обернулась,
Посетительница смутилась.
— Ах, это вы… — растерянно протянула она, но уже в следующий момент справилась с замешательством и повторила уже с вызовом: — Да, мистер Форестер ждет меня! Мы с ним условились о встрече!
— А что, в других издательствах вашими дневниками не заинтересовались? — спросила Джудит с плохо скрываемой иронией.
— Мне надо было с самого начала идти к Дэниелу Форестеру, — последовал ответ. — Только он способен по достоинству оценить мою рукопись!
— Ну, желаю удачи, — снисходительно улыбнулась Джудит.
Посетительница на сей раз не удостоила ее ответом и, выслушав пояснения Мэри, горделиво прошествовала в указанном направлении.
— Эта особа была у меня на прошлой неделе, пыталась всучить свои пошлые дневники, — сказала Джудит, отвечая на вопросительный взгляд Мэри. — Я вежливо ей отказала, она обиделась и заявила, что непременно найдет издателя. Но, похоже, кроме Дэниела, никто не клюнул.
— Не исключено, что он, с его чутьем, и в самом деле там что-то нашел, — заметила Мэри.
Джудит, не желая спорить, лишь неопределенно пожала плечами, мол, пусть ищет, если ему это доставляет удовольствие.
Усевшись за рабочий стол, она попыталась углубиться в текст, который ей только что дал Энтони, однако мысли ее продолжали витать вокруг самонадеянной девицы. Неужели Дэниел и вправду углядел здесь какое-то зерно для будущего материала? До какой же степени надо быть наивным, чтобы принять за чистую монету россказни этой комедиантки!
В прошлый раз та поведала Джудит байку, претендующую на сенсационность. Дескать, была изнасилована отчимом, бежала из дома на утлой яхте, на которой затем полгода плавала одна по морям и океанам, попадая в самые невероятные переделки. И береговая охрана ее обстреливала, и тонула она, и с голоду помирала. Но больше всего ей «везло» на встречи с нехорошими, грубыми мужчинами. Кто только не насиловал ее — рыбаки, морские контрабандисты, и даже случайный попутчик, которого она, сжалившись, подобрала на необитаемом, разумеется, острове!
Пролистнув дневник, Джудит увидела там сплошные сцены насилия. С грамматикой у путешественницы были явные нелады, зато все свои совокупления она описывала живо, увлеченно, приводя множество натуралистических подробностей, которые выдавали ее с головой: из текста проступала не невинная жертва, а развратная похотливая шлюха.
Джудит буквально затошнило от грязного чтива.
— Вы считаете это подходящим для нашего еженедельника? — спросила она, возвращая дневник владелице.
— Да, — ответила та беззастенчиво. — Моя судьба не может оставить равнодушными читателей. Они любят сочувствовать несчастным. Я же решила осесть в Лондоне, но меня здесь никто не знает. Мне нужны деньги, жилье, работа, а следовательно — известность!
Говоря это, она смотрела на Джудит с таким откровенным цинизмом, словно приглашала в сообщницы. Джудит поняла, что перед нею не столько дурочка, сколько аферистка. И довольно жестко выставила ее вон.
Теперь же эта наглая особа обольщает Дэниела, который наверняка слушает, разинув рот и периодически вытирая увлажнившиеся от слез глаза. А потом напишет о ней душещипательную статью, и над «Обозревателем» будут потешаться все издатели, которым эта «жертва» успела показать свой дневник.
Джудит подумала, что подобного допускать нельзя, и решила предупредить Энтони. К Дэниелу обращаться было бесполезно. Только Энтони мог уговорить его не связываться с сомнительной особой.
Главный редактор выслушал Джудит с явной скукой на лице и вяло произнес:
— Не волнуйся, Дэниел не такой простак, чтобы верить всяким бредням. Ну а я, — добавил он для пущего успокоения сотрудницы, — тоже не останусь в стороне.
Энтони Грэг был мудрым начальником. Он знал, что Дэниел и Джудит не то чтобы недолюбливают друг друга, а просто в силу своей непохожести не могут найти точек соприкосновения. Поэтому он старался не создавать ситуаций, в которых эти двое могли сойтись в непримиримой схватке.
Дэниел действительно имел профессиональный нюх на всякие экзотические истории, с первого взгляда казавшиеся неправдоподобными, а потом становившиеся сенсациями. Кроме того, он отличался редкой способностью притягивать к себе людей надломленных, отчаявшихся, попавших в сложные житейские передряги. И каждому Дэниел помогал не только словом, но и делом. Потом эти люди становились героями его статей, а иногда — и книг, которые Дэниел писал по собственной инициативе, но они приносили дополнительную популярность еженедельнику.
Как Дэниелу удавалось разглядеть в жалком, опустившемся человеке неординарную личность, было загадкой для коллег, и в том числе для Энтони. Разумеется, автор несколько приукрашивал своих героев, облагораживал их, что особенно возмущало Джудит. Но это был не просто журналистский прием, а нечто большее. Как правило, после выхода статьей их герои сами начинали верить в свои возможности, жизнь их значительно менялась к лучшему, и в них Чудесным образом проступали те черты, которые угадал Дэниел.
Случались, правда, и осечки. Иногда к Дэниелу приходили весьма изощренные мошенники, рассказывали небылицы про свое бедственное положение, и он помогал им, брал под свою защиту. Подвох, надо сказать, всплывал очень скоро. Дэниел конечно же огорчался, но считал досадные промахи вполне естественными и даже неизбежными, когда имеешь дело с множеством человеческих типов и характеров.
Коллеги в подобных случаях сочувствовали Дэниелу, и только Джудит недоумевала: как можно быть таким легковерным? Как вообще можно получать удовольствие от общения с людьми, которые сами повинны в собственном падении, — проститутками, пьяницами, неудавшимися самоубийцами?