Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг.
Шрифт:
К тому же Вишневецкий был потомком великого князя Литовского Ольгерда, а следовательно, по представлениям польских и литовских панов, имел право «отъехать» к другому государю вместе со своими землями. Чем выгодно отличался от безродного шляхтича Хмельницкого. Да и территорию предлагал присоединить большую, чем Переяславская рада в 1654 году. Конечно, согласие с предложением Вишневецкого означало для Ивана IV войну с Польшей. А вполне возможно, что и с Крымом. Но это столкновение проходило бы в несколько иных условиях, чем печально знаменитая Ливонская война. На юге русские полки, даже сражаясь на два фронта, имели бы преимущество коротких внутренних коммуникаций. В глазах Европы они бы предстали в роли основного противника Турции и Крыма, лишив этого имиджа польско-литовский альянс.
Однако Иван IV не оценил всех выгод предложения князя Дмитрия. Договарившись о мире с Крымом, Иван Васильевич приказал Вишневецкому сдать Канев, Черкассы и все прочие контролируемые им города и территории польскому королю, а самому ехать в Москву. Там Вишневецкий получил 10 тысяч рублей «на подъем», а также город Белев и несколько сел под Москвой «в кормление».
Логика русского царя проста и понятна. Назревает кризис в Прибалтике, скоро там начнется Ливонская война. Крымское ханство, с которым Иван планировал замириться на то время, пока его войска будут заняты на севере, жило не за счет сельского хозяйства, промышленности и торговли, как большинство прочих стран. Львиную долю доходов татарские мурзы получали от ежегодных набегов на земли соседей. На этом строилась вся экономика Крыма. Степные феодалы просто физически не могли обходиться без грабежа.
Переманив на свою сторону Вишневецкого и его ратных людей, русский царь не только серьезно усилил оборону собственных рубежей, но и сделал более привлекательными для крымчаков польские «украйны», лишившиеся главного защитника. Иван IV считал, что этими действиями обеспечил себе лояльность крымского хана. Однако будущее показало, что царь заблуждался. Даулат-Гирей не простил Москве захвата Казани и не собирался мириться с тем, что Волга стала «русской рекой» до самого Каспия. Крымский хан мечтал о реванше и ждал только благоприятной возможности для сокрушительного удара…
Чтобы закончить с периодом, предшествующим Ливонской войне, нужно отметить, что начатые перед Казанскими походами прогрессивные преобразования успешно продолжались и в последующие годы. Так, к 1556 году в рамках военной реформы было подготовлено Уложение о службе. В нем определялись все тонкости прохождения дворянами и детьми боярским службы «по отечеству», регламентировалось количество боевых холопов, которое каждый из них должен вести с собой в поход, в зависимости от количества четвертей поместной земли. Вотчинники теперь получали право на поместья наряду с прочими служилыми людьми, вследствие чего принцип обязательности службы был распространен на все категории землевладельцев. Таким образом, поместная система нового Уложения уровняла все феодальное сословие России в отношении службы.
Особого внимания удостоились в этом документе лица, сравнительно недавно появившиеся в военной системе государства, — боевые холопы. Еще со времен Древней Руси удельные князья и богатые бояре содержали собственные дружины. К началу XVI века эти вооруженные отряды стали комплектоваться уже не только из вольных бойцов (отроков), но и из несвободных людей — боевых холопов. В отличие от страдников (пашенных холопов), которые работали в поле, боевые холопы несли вместе с землевладельцем военную службу. От господина своего они получали перед походом все необходимое на войне: боевого коня, вооружение и запас продовольствия. При этом слуга, поступавший на службу впервые, давал долговую расписку (кабалу) на сумму, в которую оценивалось стоимость предоставленного ему имущества. Такие холопы назывались «кабальными». В случае же, если снаряжаемый хозяином воин еще и до этого был несвободен, он считался «старинным», или «полным», холопом.
К середине XVI века ускорился процесс разорения мелкопоместного дворянства. И богатые землевладельцы были не прочь включить этих опытных воинов в свою вооруженную свиту. Правительство оказалось перед выбором между интересами служилой мелкоты и крупных собственников. Причем второй вариант явно выглядел привлекательнее. Ведь чтобы вернуть оскудевшего дворянина на цареву службу, казне надо было затратить большие средства: обеспечить его поместьем, вооружить, экипировать в поход. Во втором же случае, когда обедневшего ратника ссужал всем необходимым богатый сосед-землевладелец, государство получало то же количество воинов, но без дополнительных затрат.
Поддержание боеспособности дворянского ополчения было в глазах правительства первоочередной задачей, а потому интересами служилой мелкоты решили пренебречь. Завершивший реформу указ 1558 года подтвердил законность всех служилых кабал на дворян (детей боярских) старше 15 лет, не находящихся на царской службе. Таким образом, военная реформа, проводимая при активном участии Адашева, в краткосрочной перспективе существенно упрочила русскую армию. Однако узаконенный ею процесс «охолопливания» мелкого дворянства постепенно подготавливал почву для гражданской войны (называемой обычно Смутным временем), которая захлестнула Россию в начале XVII века.
ГЛАВА 5.
НАЧАЛО ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ.
ПАДЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА ИЗБРАННОЙ РАДЫ
Историки до сих пор не пришли к единому мнению по поводу Ливонской войны. Большинство считает ее политической ошибкой. К примеру, Н.И. Костомаров усматривал в этой кампании только излишнее стремление Ивана IV к завоеваниям и ничего больше.
В то время как И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев уверены: первый русский царь вынужден был начать ту самую борьбу за «окно в Европу», которую завершил Петр I. Строго говоря, обе позиции небезупречны. Выход к Балтийскому морю у России в середине XVI века был, его потеряли позже. Причем во многом благодаря поражению в Ливонской войне.
В июле 1557 года [18] дьяк Иван Выродков построил в устье реки Наровы «…город для бусного (корабельного) приходу заморским людем» {21} . После этого царь Иван IV запретил своим купцам ездить в ливонские порты Нарву и Ревель. Новгородцы и псковичи должны были ждать иностранцев на своей территории. Однако царский указ не изменил торговых маршрутов. Иноземные негоцианты по-прежнему швартовались в Ливонии. Естественно, это раздражало царя.
18
То есть за полгода до начала боев в Ливонии.
Строить развитое портовое хозяйства и мощные морские укрепления в устье Невы было долго и дорого. Дешевле и проще казалось взять готовое у соседей. Тем более что обжитые гавани на балтийском побережье были совсем не чужие. Эти земли недавно отняли у Псковского и Новгородского княжеств Литва, Ливонский орден и Швеция. Удачно выбрал царь и направление для удара: из троицы обидчиков Ливония имела наиболее обустроенные порты и была самым слабым военным противником. Повод тоже нашли подходящий: орденская казна задолжала России «юрьевскую дань» за много лет. В 1554 году послы магистра пообещали уплатить неустойку через три года, но денег Ливония так и не прислала. Вместо этого ее новый магистр Вельгельм фон Фюрстенберг заключил с Сигизмундом II тайный союз против России.