Огненная буря
Шрифт:
– Сара, - я вздохнула. Каким-то образом, мне удалось не повышать голос, хотя хотелось кричать.
– Я слышала от Черис. Ты в порядке?
– Конечно, - сказала она и засмеялась. Это был пьяный, медленный смех, такой часто издают прямо перед тем, как начинает действовать наркоз.
– Да, глупо. Я в порядке. Имон хорошо обо мне заботиться.
– Имон?
– перебила я.
– Разве я не сказала тебе?
– Еще один медленный смех.
– Я забыла упомянуть его. Глупая я. Но я знаю, ты не любишь его…
Как он нашел ее? О Боже...
– Послушай меня, Сара. Пожалуйста. Имон - не хороший человек. Нужно, чтобы ты сохраняла спокойствие.
Повисло долгое молчание, и затем она сказала, - Я не понимаю.
– Послушай, просто скажи мне, где ты!
Еще один смешок.
– Я не могу этого сделать. Это секрет.
И затем телефон перешел в другие руки.
Прежде чем он заговорил, я сказал, - Ты гребаный ублюдок. Как ты смеешь?
– Правила были таковы, чтобы я держался подальше от тебя и твоей дочери, Джоанн, - сказал Имон тем же низким, приятным голосом, который был таким хорошим прикрытием для него.
– Что я и делаю. Я люблю твою сестру. Я говорил тебе об этом. И я пока не готов просто отдать ее. Поэтому, пожалуйста, попридержи свои несомненно важные аргументы и дай нам немного времени, чтобы получше узнать друг друга. Увидимся на следующей семейной встрече.
– Имон!
– Зашипела я настолько, насколько это возможно без шипящих звуков.
– Держи свои руки подальше от моей сестры!
– Любовь моя, я не могу держать ее руки подальше от меня.
– Он рассмеялся, и это прозвучало совершенно неуместно. Злодеи не имеют право так смеяться, так заразительно. Я слышала, что Сара присоединилась.
Я была рада, что опустошила свой желудок на самолете.
Я повесила трубку без каких-либо прощаний, прежде чем он смог меня отключить - небольшой контроль с моей стороны, так или иначе - и пошла обратно к стойке. Они выглядели счастливыми. Видимо, мой кредитный лимит был в стратосфере.
Я выкатила со стоянки на арендованном небесно-голубом кабриолете Z4, нажала на газ и почти преодолела звуковой барьер. Черт. Вещица была маленькой, легкой и невероятно маневренной. Она пахла как все прокатные автомобили, только новее; салон не вместительный, но казалось, это только актив, прижимая мое тело почти чувственным образом.
Я нацепила свои солнцезащитные очки на первом светофоре и сверилась с бесплатно картой, которую мне выдали. Это выглядело довольно просто - прямой участок по I-17 в сторону Флагстаффа, с резким своротом на запад на выезд с шоссе 179. Примерно в двух часах езды, если соблюдать скоростной режим.
Я была на Z4, пытаясь спасти мир. Намерена ли я соблюдать скоростной режим?
Вряд ли.
Я действительно никогда не задумывалась о том, почему люблю быструю езду, но, вероятно, это связано с контролем. Мне нравится контролировать и раздвигать границы, и доза адреналина от езды по чистому, пустому скоростному шоссе… это нравится, как ничто другое. Вождение воспринималось особенно хорошо после тошнотворной, обезоруживающей поездки на самолете. Не то, чтобы я не верила в пилотов, но я никогда не любила находиться на заднем сиденье. Или на пассажирском сиденье, если на то пошло.
Z4 пульсировала вокруг меня, словно живое существо, и мы покинули стеклянно-каменную пещеру Феникса. Солнце было слабой латунной тенью, скрытой за серыми тучами, и местами накрапывал дождь. Не столь решительный, чтобы смыть меня с дороги, а скорее как плевок его презрения. Дорога казалась черной и блестящей, тянувшейся на восток по направлению к Седоне и Флагстаффу. Я переключила передачу, когда уменьшилось
Я почувствовала, как волосы на моих руках встали дыбом, словно вокруг меня образовалось электрическое поле, и я была статически заряжена. Что-то темное и затененное медленно формировалось на пассажирском сидении рядом со мной... слишком медленно. Джинны были мастерами сейчас-ты-видишь-их, а-теперь-нет, и это было слишком постепенное появление.
Я сбавила скорость, увидела живописный поворот впереди и свернула туда с шипением шин на влажной дороге, потом быстро затормозила, когда рядом со мной стали вырисовываться четкие детали. Длинные черные волосы свисали прядями, наполовину скрывая лицо. Изрезанная черная кожаная куртка. Кожаные штаны истерзаны длинными разрезами, показывая бледно-золотую кожу и кровь.
Кровь была и на ее руках.
– Имара?
– сказала я, и почувствовала, как сердце заледенело в моей груди. Часть меня чувствовала, что падает назад.
– Имара, что случилось?
Ее голова медленно откинулась назад, чтобы упереться в кожаное сиденье, и я увидел забрызганное кровью лицо. Она выглядела слишком бледной. Ее глаза были бесцветными, светлыми и ясными.
– Помоги, - прошептала моя дочь, и боком упала в мои объятия.
– Мамочка, помоги.
Я закричала, позвала ее по имени, но она не ответила. Ее глаза были все еще открыты, а грудь все еще поднималась и опускалась, но это было все. Я не могла даже начать думать, что делать. Джинн может иметь человеческий облик, но это было не реально в смысле смертной плоти; если они пострадали достаточно сильно, то могли отпустить ее, развеять. Их реальные травмы были метафизическими - энергетическое истощение. Имару атаковал Ифрит? Нет, это проявилось бы по-другому, не как физические раны...
Я вспомнила Рэйчел, выходящую из волны во Флориде не так давно и выглядящую обшарпанной и наполовину уничтоженной.
С кем - или чем?
– она боролась? У меня совершенно не было времени это выяснять. Может это Демон? Имаре не следовало даже пытаться; у нашего ребенка не было опыта полноценного Джинна, или выносливости. Или силы.
Я едва могла дышать. Проверив пульс, я нащупала слабый и неустойчивый сигнал под моими пальцами. Не то, чтобы пульс не имел значение, но пока она проявлялась физически - он был показателем того, насколько сильной могла быть ее жизненная сила.
– Имара, ты меня слышишь? Имара!
– Это было сумасшествие, но я потрясла ее. Ее голова откинулась. Никакой реакции. Она была похожа на живой труп.
Ашан позволил этому случиться. Если только он не сделал это сам. Мой леденящий ужас обернулся жаром. Раскаленным добела. Если он поднял руку на мою дочь...
Я держала ее на руках - она была тяжелой, теплой и до странности человеческой - и положила ее голову себе на плечо. Я поцеловала ее в лоб и старалась придумать, что делать. Если Дэвид был... я не могла позволить себе по-настоящему думать о Дэвиде, где он мог быть, что он, возможно, страдал. Мысли были слишком пугающими. Если бы Имара была человеком, то я могла бы отвезти ее в больницу, подключить ее к аппаратам и трубкам, позволить докторам позаботиться о ней. Но раненый Джинн, даже наполовину, не мог быть так легко вылечен. Если она не могла сделать это сама, то я понятия не имела, как сделать это за нее.