Огненное колесо
Шрифт:
Фогерти всплеснул руками:
– Разве я не сказал вам, что она занята? Подождите немного и скоро ее увидите. Не думаете же вы, что у моей жены три пары рук? Оставьте Эйли в покое до тех пор, пока она не закончит работу!
Эл перекинул ногу через угол стола и сидел, раскачиваясь и напевая слабым фальцетом:
– «Эйлин аланна, Эйлин астора…» Эта песенка о ней! Ирландская песня для ирландской девушки. У нас на станции работает ирландец – зовут Пэдди О'Холларан – и он эту песню поет. Он говорит, что я не умею петь. – Эл ухватил Кастелла за лацкан пиджака и покачнулся. – Кто говорит, что я не могу петь? –
– Я же объяснил, что она очень занята. Выпейте еще. А что вы хотите ей сообщить?
Эл отпустил лацкан, с трудом нашел носовой платок и вытер лицо.
– Я не возражаю. – Он поднял предложенный стакан, сделал большой глоток и заморгал. Затем сказал:
– Я не пьян.
Фогерти ничего не ответил. Он надеялся, что этот стакан сделает свое дело.
Эл выпил все содержимое стакана и поставил его на самый край стола. Когда стакан упал и разбился, он пьяно рассмеялся и повторил:
– Я не пьян.
– Никто и не говорит, что вы пьяны.
– Правильно, так я им и сказал. Никто не скажет, что я пьян. Уволят меня, да? Скажут, что я пьян, и уволят? – Он уцепился за руку Фогерти. – Я… скажу… это вас уволят. Они. Я… ухожу. Никто не скажет, что я пьян. – Его голос звучал громче.
– Никто этого и не говорит.
Эл уставился на него:
– Если бы я был пьян, то я бы заговорил. Не пьян… ничего не скажу… только Эйли. Если там что-то есть… мы это найдем. Если нет… ну и пусть… мы все равно поженимся… поженимся и все тут.
Фогерти сказал:
– Идемте со мной, и я позову Эйли. Выпейте еще немного, и я ее позову.
Эл покрутил головой.
– Мне и здесь хорошо. – Затем он неожиданно наклонился к уху Фогерти и сказал громким шепотом:
– Хотите выведать, что знаю я… правда? Ну а я не скажу. – Он неожиданно покачнулся, потерял равновесие и свалился на стул.
Все это время Люк Уайт стоял позади стола с бесстрастным лицом и равнодушным видом. Возможно, он слушал, как Мэриан Торп-Эннингтон рассказывает Джеффри Тавернеру историю своих трех замужеств. А может быть, он наблюдал за Джекобом, беседовавшим с Миддред Тавернер. С таким же успехом он мог следить за Джейн, мисс Сильвер и Джереми или Флоренс Дьюк. Или он прислушивался к тому, что говорил Эл Миллер. Когда Джекоб подошел к столу и поставил на него пустую чашку Миддред Тавернер, Люк поднял поднос и вышел через служебную дверь в дальнем конце комнаты.
Кастеллу удалось усадить Эла Миллера на стул. Некоторое время он не сможет говорить. Люк оглянулся, поддерживая дверь плечом, а затем отпустил ее.
Флоренс Дьюк выпрямилась, с отсутствующим видом ощупала рукав и медленно произнесла:
– У меня нет носового платка.
Она не обращалась к кому-то конкретно, и никто не обратил на ее слова внимания. Она обошла стол и вышла через служебную дверь.
Позади нее, в комнате, Джейн говорила:
– Вы, наверное, думаете, что это довольно странная вечеринка. Мы все кузены, потомки старого Джереми Тавернера, который был хозяином этой гостиницы. Теперь она принадлежит Джекобу Тавернеру. Вон он стоит у стола. Это он устроил вечеринку. Он внук, а все остальные правнуки Джереми. Многие из нас даже не встречались раньше. Джереми и я, конечно, встречались, но больше никто. Это из-за семейных распрей. Кузен Джекоб дал объявление о поиске потомков своего деда, и вот мы здесь.
Джереми сказал:
– Пестрая компания.
Джейн рассмеялась своим красивым смехом.
– Вам интересно узнать, кто есть кто?
Мисс Сильвер кашлянула и совершенно искренне ответила:
– Мне будет очень интересно.
В это время внизу, на кухне, Эйли убирала стаканы и столовое серебро. Она работала не так быстро, как всегда, потому что время от времени из-под ее длинных ресниц появлялась горько-соленая слезинка и медленно стекала по бледной щеке. Иногда слезинка падала на ложку или стакан, и тогда ей приходилось снова вытирать их. Энни Кастелл была занята кухонной плитой. Все ее движения были медленными и заторможенными. Было просто удивительно, как она со всем справлялась. Они не проронили ни слова до тех пор, пока работа не подошла к концу. Тогда Энни повернулась и сказала своим невыразительным голосом:
– Что толку стоять и плакать? Это еще никогда никому не помогло, насколько я знаю.
Эйли горько произнесла:
– Здесь ничто не поможет…
Энни Кастелл сняла крышку с кастрюли с овсяной кашей, хорошенько помешала кашу и снова накрыла крышкой. Затем она сказала:
– Это Люк?
Эйли ответила быстро и сдавленно:
– Если он дотронется до меня, я умру. – Она судорожно вздохнула. – Или убью его.
Энни Кастелл поцокала языком. Она слышала, как Эйли глубоко вздохнула, но ничего не сказала. В конце концов она спросила:
– А он приставал к тебе?
Эйли опять начала плакать.
– Он поднялся в комнату, где я была. Я застилала постель мисс Херон. И я попросила его уйти, но он не захотел. Я сказала, что пожалуюсь на него, а он стал мне угрожать… – Она попыталась восстановить дыхание, что ей с трудом удалось. – Он сказал, что если я уйду к кому-то другому, то он придет ночью и вырежет ему сердце.
Энни Кастелл убирала с кухонного стола. Когда она убрала с него все, то взяла из ящика старую чистую скатерть и застелила стол. Потом собрала ножи и вилки и аккуратно разложила их, а затем поставила стаканы. Лишь после этого она сообщила:
– Мужчины говорят много ерунды. – А затем после паузы добавила: – Я бы закрывала на ночь свою дверь.
– Неужели вы думаете, что я ее не закрываю?
Энни удовлетворенно кивнула:
– Миссис Бридлинг забыла свой шарф. Забери его из моечной и положи на буфет, чтобы она его увидела, а сама приходи сюда и поужинай. Неизвестно, когда придут Люк и Фогерти. Поужинай и отправляйся спать.
Эйли ничего не ответила. Она пошла в моечную и вернулась с пустыми руками.
– Шарфа там нет.
Энни Кастелл задумчиво нахмурилась:
– Он там, на краю стола. Я уронила его, когда несла сюда.
– Его там нет.
Энни Кастелл сказала:
– Она, наверное, возвращалась за ним. Садись и ужинай.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Мисс Сильвер оглядела комнату, которую капитан Тавернер так любезно ей уступил.
– Очень уютная комната, – сказала она, – и вы так добры. В соседней комнате поселилась миссис Дьюк, а за ней мисс Милдред Тавернер, так вы сказали? А леди Мэриан и ее муж напротив?