Огненное лето
Шрифт:
Она опустилась на край кровати Джесси. Почему Росс ничего не изменил в доме за прошедшие десять лет? Разве ему самому не стало бы легче без этих безмолвных напоминаний о постигшей семью трагедии.
Энн открыла прикроватную тумбочку. Вещи Джесси лежали в том же порядке, как и при его жизни. Ее внимание привлек вырванный из блокнота листок, на котором твердым почерком Джесси было написано одно имя — Ной Тэйлор.
Само имя заставило Энн улыбнуться. Ной Тэйлор — лучший друг брата и первая ее пылкая любовь, принявшая постепенно какие-то совершенно астрономические размеры.
Ной Тейлор был местным
Она не видела Ноя с тех пор, как тот вместе с Джесси окончил институт. Но, конечно, слышала о нем. Впрочем, как и любая другая ее сверстница, сколько-нибудь интересовавшаяся спортом. Ведь Тэйлор совершенно неожиданно стал профессиональным теннисистом. И не простым, а одним из самых ярких мировых светил. Для Энн это было тем более удивительно: она знала Ноя с самого детства и никогда не видела с ракеткой в руках. Интересно, остался ли он все таким же беспокойным и угрюмым? Видимо, нет. В газетах писали о романах Тэйлора с женщинами из элитных кругов, известными актрисами, профессиональными теннисистками и даже девушками-репортерами. Женщины любили его. В сознании Энн это никак не уживалось с образом молчаливого и грубого Ноя, каким она запомнила его с детства. Тогда он выглядел физически неразвитым, курчавые каштановые волосы были слишком длинными и постоянно падали на лоб. К тому же казались вечно непромытыми. Порой Энн даже не могла вспомнить их цвет.
Внезапно Энн охватило тревожное чувство. Она тут же поняла, что слишком долго думает о Тэйлоре, и резко встала с постели. Ей захотелось поскорее забрать кое-что из вещей матери и уйти из этого дома. Но сначала надо было успокоиться.
Ной отразил резкую подачу ударом слева. Когда-то он ошеломил своим приемом весь теннисный мир. Еще не знавший этого хрупкий одиннадцатилетний Мартин Хоуп все же высоко подпрыгнул, пытаясь достать ракеткой мяч. Но его подвел низкий рост. Мартин растерянно оглянулся и вдруг радостно закричал, показывая рукой на заднюю линию площадки:
— Аут! Ной, смотри — аут!
Ной, сознательно совершивший такой промах, добродушно улыбнулся.
— Правильно, аут. Снова твоя подача.
Он сделал вид, что поражен новой подачей Мартина, пропустил мяч и якобы проиграл всю партию. Ной притворился ужасно расстроенным, хотя в душе был очень доволен: Мартин сегодня играл лучше, чем он мог предполагать.
С тех пор как несколько лет назад Тэйлор вернулся в свой родной город, он усердно обучал заброшенных и забитых уличных подростков теннису, пытаясь открыть им заключенный в этой благородной игре мир радости и наслаждения. Ной побил самых сильных теннисистов мира, объездил почти все страны, галантно раскланивался с великими мира сего. И все же ничего не могло сравниться с тем удовлетворением, которое он получал теперь. Полные счастья глаза не знавших ласки ребят оказались наивысшей наградой, которую Ной когда-либо мог себе представить.
Мартин бережно, как бесценное сокровище, положил в рюкзачок одолженную знаменитым партнером ракетку.
— Ной! — с мольбой в голосе спросил он. — А как… Как долго мне
Ной с удивлением посмотрел на нервно покусывающего нижнюю губу Мартина. Синяки на лице, которыми наградил мальчика в целях воспитания отец, понемногу сходили. Все же Ной почувствовал, как в душе его нарастает глухая злоба против издевавшегося над собственным сыном изверга. И он мысленно пожелал Мартину на будущее не сносить ни от кого оскорблений, а отвечать ударом на удар.
— Ты можешь здесь оставаться столько, сколько захочешь.
Тэйлор вслед за Мартином взглянул через широкую зеленую лужайку. Там, на берегу океана, у самого обрыва, возвышалось громоздкое здание. Оно вполне могло бы стать жилым домом. Но вместо этого служило приютом для уличных мальчишек вроде Мартина. Приют имел название Тэйлор-Хаус. В нем вырос и сам Ной. Тогда его содержательницей была Розмари Тэйлор. Когда однажды ночью ей привели грязного плачущего десятилетнего мальчонку, назвавшегося Ноем, она дважды подумала, прежде чем взять его. Но все же взяла. А позднее в неведомом дотоле душевном порыве официально усыновила и дала фамилию Тэйлор.
— А вдруг они возьмут меня назад? — спросил Мартин, нервно ерзая на краю скамейки у боковой линии корта.
— Не возьмут, — успокоил Ной.
У него не хватило духу сказать мальчику, что никому, кроме самого Ноя, он не нужен. Никто не желал возиться с ребенком, переменившим не один детский приют. Считалось, что он неминуемо станет источником всякого рода беспокойств.
Они поднялись со скамейки. Ной сморщился от боли в левой коленке. В последнее время это повторялось все чаще. И Тэйлор знал, что в дальнейшем станет еще хуже. Горькое напоминание о том, что уже многие рассматривали его как отыгравшего свое спортсмена… И о том, что здоровье стало не таким, как прежде…
Ной ни минуты не жалел о том, что оставил профессиональный спорт. В свои тридцать два года Тэйлор все еще чувствовал себя молодым. Но даже если бы здоровье позволило ему возвратиться на профессиональный корт, он вряд ли согласился бы. Ной больше не мог выносить постоянной зависимости от рейтингов, чемпионатов, репортеров и болельщиков. Он хотел жить полнокровной жизнью, а в теннис играть время от времени, для поддержания здоровья. Желал помогать детям, взяв в свои руки управление приютом Тэйлор-Хаус. Стремился расширить уже начатый бизнес по производству и эксплуатации компьютеров.
Нет, у Ноя не было никаких сожалений о прошлом. И если порой и щемило сердце о чем-то утерянном, он старался немедленно отвлечься. И впрямь, чего еще ему недоставало?
Они прошли вместе через зеленую лужайку к зданию приюта. Мартин старался держаться на некотором расстоянии от Ноя, что болезненно отозвалось в сердце Тэйлора. Мальчик в своей жизни увидел уже столько злобы и испытал столько обид, что до конца не доверял никому. Даже здесь. И никто не мог бы понять его лучше, чем Ной, потому что он сам прошел через все это…
— Кто там? — испуганно спросил Мартин, показывая пальцем на крыльцо приюта, где в кресле-качалке сидела молодая женщина и потягивала какой-то напиток из высокого стакана.
Ной посмотрел сначала на стакан, в содержимом которого уже на расстоянии узнал пользующийся успехом лимонад Розмари. Потом взглянул в лицо женщине и от неожиданности застыл на месте. Энн Лей-верти… Это была она, единственное в мире существо, обладавшее просто-таки сверхъестественным даром делать из него дурака.