Огненное море
Шрифт:
— Нас преследуют, — тихо объявил Эпло. Сартан сосредоточился на рунах, а потому даже не заметил появления Эпло. Альфред подпрыгнул от неожиданности и едва не упал; спасло его только то, что он наткнулся на стену, к которой тут же и прижался, нервно оглядываясь назад. Эпло покачал головой:
— Не думаю, чтобы они были так близко, хотя и не могу быть уверен. Эти проклятые туннели искажают звук. Они не могут знать наверняка, куда мы пошли. Полагаю, им приходится останавливаться у каждого ответвления, посылать туда патрули, чтобы удостовериться, что они не упустили нас.
Он жестом указал на цепочку светящихся рун на стене:
— Эти знаки не загорятся снова, не укажут наш путь, ведь нет?
— Могут. — Альфред помолчал, размышляя; вид у него был весьма несчастный.
— Если король знает нужное заклятие…
Эпло остановился и выругался:
— Эта проклятая стрела!
— Какая стрела? — Альфред вжался в стену, словно ожидал, что сейчас в него вопьются стрелы.
— Стрела, которую Ее Милость вырвала из своей груди! — Эпло указал туда, откуда они пришли. — Как только они найдут стрелу, они будут знать, что идут правильно!
Он шагнул назад, вверх по туннелю, как видно, не очень понимая, что делает.
— Ты не можешь вернуться! — в панике закричал Альфред. — Ты не найдешь дорогу!
«А не об этом ли я думаю? — спросил себя Эпло. Эта мысль потрясла его. — Использовать поиски стрелы как повод вернуться назад, запутать след. Солдаты будут идти вперед. Все, что мне нужно сделать — спрятаться в одном из боковых туннелей, подождать, пока солдаты пройдут мимо и предоставить этих сартанов той судьбе, которую они вполне заслужили…»
Это было искушением, большим искушением. Но оставалась проблема возвращения на корабль — на корабль, который оказался сейчас на территории противника.
Эпло снова зашагал рядом с Альфредом.
— Я бы нашел дорогу назад, — с горечью, проговорил он. — Ты просто хочешь сказать, что никогда не смог бы вернуться назад — назад через Врата Смерти. Вот потому ты и спас мне жизнь, разве не так, сартан?
— Разумеется, — печально и тихо ответил Альфред. — А почему еще?
— Да. Почему бы еще?
Альфред был явно погружен в пение рун. Эпло не мог разобрать слов, но видел, что губы сартана шевелятся и что в такт беззвучному этому пению загораются руны на стене. Теперь наклон пола сошел на нет, что могло означать близость к цели, какова бы ни была эта цель. Патрин не знал даже, хорошо это или плохо.
— Это не во имя Пророчества, а? — коротко спросил он, не отводя пристального взгляда от Альфреда.
Тело сартана дернулось, словно он был марионеткой, а кто-то неведомый внезапно потянул за веревочки — голова и руки взлетели вверх, глаза широко распахнулись.
— Нет! — воскликнул он. — Нет, поверь мне! Я ничего не знаю об этом… об этом Пророчестве.
Эпло внимательно разглядывал его. Альфред вовсе не был выше лжи и мог солгать при необходимости, но делал это так неумело, словно умолял поверить ему — хотя бы из жалости. И сейчас он смотрел на Эпло — испуганно, умоляюще…
— Я тебе не верю!
— Нет, веришь, — тихо возразил Альфред. Эпло пришел в ярость, рожденную большей частью разочарованием:
— Идиот! Надо было их спросить. В конце концов, об этом Пророчестве говорилось в связи с тобой.
— Именно поэтому я ничего не хочу знать о нем!
— Очень умно с твоей стороны!
— Пророчество подразумевает, что мы должны сделать что-то. Оно диктует нам наши действия, не оставляя нам выбора. Оно лишает нас свободы воли. Слишком часто пророчества ведут нас своим путем. Слишком часто. Они, как бы это сказать… исполняются сами по себе. Как только мы начинаем думать об этом, мы начинаем действовать, сознательно или бессознательно, именно так, как нужно Пророчеству. Это — единственное объяснение… если, конечно, ты не веришь в высшую силу.
— Высшая сила! — прошипел Эпло. — Где? Кто? Менши? Я не собираюсь верить в это Пророчество. Это сартаны в него верят, поэтому оно и интересует меня. Как ты говоришь, — Эпло ухмыльнулся, — «это Пророчество исполняет само себя».
— Ты тоже не знаешь, что это, да? — догадался Альфред.
— Нет, но я намерен это выяснить. Не беспокойся. Тебе я не собираюсь этого рассказывать. Скажите, Ваша Милость… — обратился он к Джонатану.
— Эпло! — Альфред судорожно вздохнул и вцепился в руку патрина.
— Не пытайся остановить меня! — Патрин вырвал руку. — Я тебя предупреждаю…
— Руны! Посмотри на руны!
Дрожащим пальцем Альфред указал на стену. Эпло бросил короткий взгляд на сартана, подозревая, то тот разыгрывает эту сцену, только чтобы отвлечь Эпло от разговора с герцогом. Однако же Альфред выглядел действительно расстроенным и растерянным. Патрин неохотно посмотрел в указанном направлении.
Цепочка рун, загоравшихся друг от друга, бежала у подножия стены, не прерываясь, с тех самых пор, как они покинули тюрьму. Но здесь они почему-то складывались в арку, сияющую голубым светом. Эпло даже глаза прищурил, так ярко эти руны сияли, и вгляделся. Но впереди он не увидел ничего, кроме непроницаемого мрака.
— Это дверь. Мы пришли к двери, — нервно проговорил Альфред.
— Я это вижу! Куда она ведет?
— Я… я не знаю. Руны не говорят об этом. Но… я не думаю, что мы должны идти дальше.
— А что же тогда ты предлагаешь нам делать? Подождать здесь, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю?
Альфред облизнул губы, по его лицу тек пот.
— Н-нет. Просто… я хотел сказать, я не стал бы… Эпло направился прямо к арке. При его приближении руны изменили цвет, голубое сияние сменилось огненно-красным, знаки вспыхнули и загорелись. Патрин прикрыл лицо руками, попытался войти — пламя взревело и загудело, едкий дым ослепил его, раскаленный воздух обжигал легкие. Руны на его руках засветились голубым, но их сила не могла защитить его от огня, обжигавшего плоть. Эпло отшатнулся, задыхаясь. Если он войдет в эти двери, он сгорит заживо.