Огненное море
Шрифт:
Патрин яростно посмотрел на Альфреда, готовый обвинить его во всем происшедшем. Когда он отошел от двери, руны на ней потускнели и светились теперь желтовато-красным.
— Это охранные руны. Ты не можешь войти, — сказал Альфред. Его широко распахнутые глаза отражали свет рун. — Никто из нас не может войти! Там еще один коридор. — Он указал на туннель, сворачивавший направо.
Они отошли от пылающей арки — за их спиной руны угасли — и направились в туннель. Альфред начал петь, голубые руны зажглись у основания стены, указывая им путь. Но шагов через сорок они обнаружили, что коридор снова поворачивает направо и ведет их обратно, туда, откуда они пришли.
— Ох, — опечаленно пробормотал Альфред, — но это не может быть та же дверь!
— Точно, это другая, — сумрачно подтвердил Эпло.
— Смотри, туннель идет кругом…
— И догадываюсь, что он приведет нас к еще одной арке. Можешь проверить, конечно, но…
— Мертвые идут, — внезапно заговорил лазар. Ее холодные синеватые губы растянулись в странной, ускользающей улыбке. — Я слышу их.
— …слышу их… — прошептал призрак.
— Я тоже их слышу, — ответил Эпло. — Звон холодной стали.
Он посмотрел на Альфреда. Сартан вжался в стену. Судя по выражению его лица, он хотел бы и вовсе слиться с ней.
— Ты сказал, охранные руны. Это значит, что они будут «охранять» дверь от людей, но не препятствовать им войти.
Альфред с отчаянием уставился на рунную вязь. — Никто из тех, кто увидит эти руны, просто не захочет входить.
Эпло с трудом удержался от язвительного замечания и повернулся к Джонатану:
— Вы не знаете, что там может быть?
Герцог поднял тоскливые туманящиеся глаза и без интереса огляделся. Он не представлял — или почти не представлял, — где находится, и, похоже, ему вовсе не было до этого дела. Эпло тихо выругался и снова обернулся к Альфреду:
— Ты можешь уничтожить эти руны?
Пот капал с лица сартана. Он тяжело сглотнул:
— Да.
Его голос дрожал и был так слаб, что едва можно было разобрать слова.
— Но ты не понимаешь. Эти руны — самые могущественные, какие только можно начертать. За этой дверью таится что-то ужасное! Я не открою ее!
Эпло пристально разглядывал Альфреда, прикидывая, что придется делать, чтобы заставить сартана действовать. Альфред был бледен, но выглядел решительно: стоял, расправив сутулые плечи, с неожиданной твердостью глядя в глаза патрину.
— Да будет так, — пробормотал Эпло и, развернувшись, зашагал к арке. Руны зажглись красным, он почувствовал обжигающий жар, касающийся его лица и рук. Стиснув зубы, патрин шел вперед. Пес яростно и отчаянно залаял.
— Оставайся тут! — приказал ему Эпло, не останавливаясь.
— Стой! — отчаянно крикнул Альфред. — Что ты делаешь? Твоя магия тебя не защитит!
Жар был невыносимым. Эпло задыхался, но снова делал шаг к огненной арке.
— Ты прав, сартан, — закашлявшись, проговорил он. — Но… это быстро кончится. И… — он оглянулся назад, — мое тело после этого мало кому пригодится.
— Нет! Не надо! Я… я открою дверь! — содрогнувшись, крикнул Альфред. — Я… открою, — повторил он и, оттолкнувшись от стены, шагнул вперед.
Эпло остановился, отступил в сторону и взглянул на Альфреда с тихой удовлетворенной улыбкой.
— Слабак, — с отвращением обронил он, когда Альфред проходил мимо.
Глава 36. ЧЕРТОГ ПРОКЛЯТЫХ, АБАРРАХ
Стоя перед аркой, нелепый, нескладный сартан в слишком коротком черном облачении начал танец.
Он не мог пройти и десяти шагов, не споткнувшись, но сейчас ступал грациозно, медленно и плавно, плетя сложные фигуры танца. Лицо его было серьезным и торжественным, он весь был поглощен музыкой — он сопровождал свой танец медленным, печальным пением. Руки его чертили в воздухе руны, ноги повторяли тот же рисунок на полу. Эпло наблюдал за этим странным танцем, пока не осознал, что какая-то часть его существа очарована этой странной красотой.
— Как долго это продлится? — спросил он резко. Альфред не обратил на него ни малейшего внимания, но вскоре после того, как Эпло задал вопрос, пение и танец прекратились. Багровый огонь охранных рун потускнел, мигнул и угас вовсе. Альфред встряхнулся, глубоко вздохнул, словно вынырнул с большой глубины, взглянул на исчезающие руны и снова вздохнул — на этот раз тяжко и печально.
— Теперь мы можем войти, — вытирая пот со лба, проговорил он.
Они прошли под аркой безо всяких происшествий, хотя Эпло с трудом справился с внезапно возникшим нежеланием входить, а кожа у него неприятно зазудела.
«Если бы я был в Лабиринте, я бы внял предупреждению».
Он миновал арку последним; за ним трусил пес. Почти в тот же миг руны вспыхнули снова, их свет озарил туннель.
— Это остановит любого, кто последует за нами, или, по крайней мере, задержит их. Большинство сартанов забыло древнюю магию, но я не рискну сказать того же о Клейтусе…
Эпло умолк и нахмурился. С обратной стороны дверей по обе стороны от арки горели красным руны.
— Что это значит, сартан?
— Это другие руны, — опасливо и тихо ответил тот. — Рунная вязь с той стороны была создана для того, чтобы не позволять войти сюда. А эти руны, — он обернулся, вглядываясь во тьму, — призваны не выпускать что-то наружу.
Эпло устало прислонился к стене туннеля. Патрины не отличаются воображением и изобретательностью, но Эпло и не требовалось особо ни того ни другого, чтобы представить себе кошмарных монстров, быть может, обитающих в недрах этого мира.
«А у меня сейчас не хватит сил даже для того, чтобы справиться с разозленным домашним котом».
Он почувствовал на себе чей-то взгляд и быстро поднял глаза.
Лазар следил за ним. Мертвые глаза — пустые, пристальные, лишенные выражения. Но глаза духа-призрака, временами выглядывавшие из этих мертвых зрачков, смотрели внимательно, и было в них яростное безумие.
Бледная улыбка скользнула по голубоватым губам лазара.
— К чему бороться? Ничто не спасет вас. В конце концов вы придете к нам. . Страх впился во внутренности Эпло — не тот страх смерти, который появляется на поле боя и наделяет человека невероятной силой, выносливостью, заставляет не замечать ран. Нет, это был страх, подобный страху ребенка перед темнотой: страх перед неведомым, обессиливающий страх перед тем, чего он не знал, а не зная, не мог и управлять этим.