Шрифт:
Пролог
Зной стоял страшный. В это время года, когда лето всё ещё отчаянно пытается удержать свою власть, но уже чувствует приближение соперницы, особенно жарит солнце. Здесь, на краю человеческой цивилизации раскинулась Великая Степь. Лишь немногим племенам удалось закрепиться на этой суровой земле. Со временем племена смешались друг с другом, образовав народ, называемый ахарами. Но ахары, как и их предки, продолжали жить дикой, полной междоусобиц и лишений жизнью. Постепенно в их среде зародилось деление на кланы, что усилило военные столкновения между племенами. Кочевой образ жизни не позволял ахарам возводить величественные города, подобные западным. К тому же Великая Степь таила в себе колдовское зло, и лишь маги могли противостоять его губительному влиянию на людей.
Шли
К моменту нашего повествования в стране ахаров было всего три города. Самым удачным географическим положением мог похвастаться Амбухат, город, возведённый при слиянии двух рек: Великой Реки и Малой Реки. Амбухат мог бы стать столицей, если бы разрозненные племена ахаров, объединившись, создали государство с централизованной властью. Но бесконечные склоки между кланами и постоянная угроза, исходящая со стороны Великой Степи, существенно мешали формированию страны, например, какого-нибудь могущественного ханства. Тем не менее в этом году главный праздник ахаров решено было отпраздновать именно в Амбухате, что укрепило значение города. Ещё бы! Ведь теперь туда потекли торговые караваны, потянулись ремесленники со всех поселений, чтобы предложить свой товар на ярмарке, проводимой в праздник Харун-Дах. Праздник этот длился семь дней. Смысл его заключался в проводах лета и встрече осени. Лишь в эти праздничные дни смолкал лязг оружия, так как в такое священное время все военные стычки прекращались. Под запрет в течении празднования Харун-Даха попадали и смертная казнь, и публичные наказания провинившихся, и убийства рабов. Даже жертвоприношения не делались в этот праздник. Некоторые высказывались против этого последнего запрета, ведь ненасытная Степь могла отомстить людям, если ей долго никого не приносили в жертву. Тогда даже маги не сдержали бы степное лихо, рвавшееся к человеческим городам и деревням. Они и так еле удерживали защитный купол над территорией, заселённой людьми. Лишь человеческие жертвоприношения облегчали натиск Степи. Не раз провинившихся рабов отправляли при свете дня на незащищённую территорию и приковывали к столбам. Несчастный доживал до темноты, а потом Степь пожирала его. В преданиях говорилось, что степное лихо не сможет поглотить только того человека, у которого огненное сердце, но что это за сердце такое огненное никто не знал, а люди продолжали гибнуть.
Но только не в праздник Харун-Дах. Ведь в священные дни не должно совершаться ничего злого. Поэтому- то в это время люди разъезжали всюду без оружия. Брать с собой оружие в такой священный праздник считалось кощунством. В эти дни главы кланов собирались в Амбухате, чтобы обсудить насущные проблемы, заключить торговые сделки или военные союзы, выслушать друг друга и своих подданных.
Итак, опалённые зноем, караваны стекались в город. Среди них был и верблюжий караван клана Марэк, идущий из деревни, располагавшейся к востоку от города. Во главе этого второстепенного клана стоял почтенный старец Азарк Марэк. Он прибыл в Амбухат вместе со своими сыновьями. Младший из них впервые был в городе, и потому его раскосые глаза с удивлением разглядывали окружающую обстановку. Юноша ещё ничего не знал, о том, что уготовила ему судьба и какой путь лежит перед ним.
Глава 1. В городе
— Хизар, мальчик мой! — услышал я голос отца. — Не отставай! А то чего доброго заплутаешь в городе, где тебя потом искать?
— Да он ошарашен величием Амбухата! — засмеялся мой старший брат Амбек. — Смотри, отец, как Хизар выпучил свои глаза! Эй, Хизар! Будешь так таращить глаза, они станут у тебя такими же огромными, как у бледнокожих рабов!
Взрыв хохота не позволил мне ответить. Верблюд, которого я вёл под уздцы, шарахнулся, недовольный поднятым гамом, я насилу его удержал.
— Да у Хизара и верблюд пугливый, как девица! — продолжал потешаться надо мной Амбек. Я сжал от злости кулаки и почувствовал, как изнутри рвётся ярость.
— Уймись, Амбек! — резко одёрнул шутника отец. — Не забывай, какие сейчас священные дни.
Брат тут же замолчал и насупился, не довольный тем, что отец сделал ему замечания прилюдно.
Караван наш продолжил путь к центру города. Что сказать? Амбек прав. Я и в самом деле был ошарашен величием этих стен. Это не наша юрака, покрытая войлоком. Здесь встречались даже двухэтажные дома! Подумать только! Я слышал от странников, что на Западе есть совсем огромные города, даже больше Амбухата. Вот там-то и встречаются многоэтажные здания. Ну а для меня и два этажа казались уже за пределом реальности. И как богатеи не страшатся ночевать на такой высоте? А вдруг дом рухнет? Он же всё-таки из навоза. Правда, говорят, что при возведении стен в навоз добавляют глину, придающую конструкции прочность. Но всё равно заходить в такое строение как-то боязно.
Верблюды медленно проходили по многолюдным улицам, полным торговых лавок. Я уловил вонь рыбы, доносившийся со стороны, где, как сказал отец, находилась главная площадь. Там у нашего клана есть несколько лавок, в которых слуги ожидали нашего прибытия, чтобы разложить товар. Наши верблюды, навьюченные тюками, прекрасно справились со своей задачей: дотащили до города мешки с посудой, изготовленной из рогов антилоп, связки выделанных шкур и бочки с вином из янарского винограда. Всё это надлежало нам продать. Выручка обещала быть недурной. Правда предстояло заплатить за торговое место главам кланов Кирыш, Арыш и Элыш. Отец всегда хмурился, когда говорил об этом.
Мы продолжали двигаться к площади. Вонь усиливалась. Я никогда не видел ни Великую Реку, ни Малую. В нашей деревне воду приходилось добывать из земли. А тут сразу две реки! И воду добывать не надо, и рыбалка процветает. Вот почему тут столько торговцев рыбой. За свою жизнь я только несколько раз ел рыбу, уж больно дорогое это удовольствие для представителей нашего клана. Но, если честно, рыба мне не понравилась, поэтому я особо и не расстраивался по этому поводу. Тем более от этой вонищи тошнота подкатывала к горлу.
Наконец мы приблизились к нашему торговому месту. Слуги тут же подбежали к нам и, поприветствовав, приступили к разгрузке. Я осмотрелся. Вокруг было полно людей. Простолюдины, завидев наши синие одеяния, низко кланялись. Я с гордостью поправил свой хатыль, подтянул туже пояс. Мне льстило такое раболепство бедняков. Всё-таки клан Марэк уважают. Но тут на меня бросил презрительный взгляд проходивший мимо мужчина. Он был облачён в хатыль ярко-красного цвета, что говорило о его принадлежности к одному из могущественных кланов. Я быстро поклонился ему, боясь выказать непочтение. Отец и братья сделали тоже самое. Мужчина в красном хатыле лишь усмехнулся и тут же отвернулся от нас, как от челяди. Досада занозой въелась в моё сердце. Но новое впечатление заставило забыть об этом, так как я увидел довольно жестокое зрелище. По площади, еле переплетая ноги, шла полуобнажённая бледнокожая женщина. Вся в пыли и грязи, она на ощупь продвигалась между людьми, щуря опухшие глаза. Её всклоченные волосы напоминали заросли степной травы, они так же пучками торчали из головы, как и эта трава торчит из иссушенной почвы.
— Подайте на пропитание, — пищала женщина, вытянув вперёд руку. Но окружающие только отворачивались. Нищенка поравнялась с нами. Она невидящими глазами силилась различить хоть что-то. Слёзы текли по её запылённым щекам.
— Что у тебя с глазами? — громко спросил я, силясь перекричать гомон толпы.
Женщина пошла в мою сторону. Она продолжала держать перед собой худую костлявую руку.
— Что случилось с твоими глазами? — переспросил я, когда несчастная подошла ближе.
— Это всё Степь, господин, — ответила женщина. — Хозяева послали меня в Степь собирать плоды орика. Меня настигла песчаная буря.