Огненные дороги Геона
Шрифт:
Следующие два часа мы посвятили лечению раненых и наведению порядка на кухне. Алой беспрекословно выполнял все мои приказы и не задавал лишних вопросов. Закончив все дела и поручив заботу о раненых бандитах Первому, я повел эльфа наверх в мою комнату. Проходя мимо спальни, Алой увидел связанную Лили, но даже ухом не повел. Я усадил эльфа за стол напротив себя и начал разговор:
— Алой, расскажи о себе, кто ты, откуда и как оказался главой бандитов в Шателье.
— Я сын Алатерна, князя темных эльфов, послан отцом в Шателье, чтобы следить за магами из секты «Исход», которые ищут портал, ведущий в Срединную землю, в подземельях
— Ты так просто выдаешь мне тайны клана? Я ведь не эльф, и ты меня не знаешь. Может, я самозванец.
— Ты хранитель, а остальное не имеет никакого значения. Среди эльфов тебе нет равных по титулу. Я маг пятого уровня посвящения и вижу все знаки хранителя.
— И какие это знаки?
— Тебе служит малхус, кроме хранителей они никому не подвластны. Малхус едва не убил меня, но напасть на эльфа малхус может только по приказу хранителя. У тебя на груди медальон хранителя, и ты знаешь, где Дерево Жизни. Единственное, что не соответствует описанию, это обычная аура вокруг тебя. Но она может быть скрыта Камнем тумана, который можно найти только рядом с Деревом Жизни.
— Почему ты решил, что я знаю, где Дерево Жизни?
— По запаху. Ты недавно пользовался мазью из плодов, упавших с дерева, у них особый запах, и мы, эльфы, чуем его за версту.
— Да, запашок у них специфический! — вспомнил я вонь, которая исходила от мази.
— Хранитель, разреши тебя попросить открыть свою ауру полностью, я должен запомнить ее образ и передать всем темным эльфам, чтобы они оказывали тебе помощь по первому требованию.
— Ну, если это тебе так необходимо… — сказал я и снял афрский амулет со своей шеи.
— Какой большой Камень тумана, у нас таких нет, все в три раза меньше, — проговорил удивленный Алой, разглядывая камень, и тут же вскочил на ноги и застыл столбом.
— Парень, что с тобой, ты чего вскочил как ошпаренный?
— Я не могу сидеть перед вами, только стоять или лежать ниц.
— С какого такого перепуга? И почему это я теперь вы.
— Вы — хранитель Дерева Жизни, хозяин малхуса, истинный высокородный, пришелец из другого мира. На Геоне нет ровни вам по рождению. Я могу сказать «ты» любому эльфу на Геоне и даже Великим князьям, потому что сам — сын Великого князя темных эльфов, но вам я не ровня.
Это заявление Алоя у меня радости не вызвало. В прошлый раз, когда меня именовали подобными титулами, все закончилось в придорожной канаве, где я подыхал, поедаемый червями. Знал бы парень, что я еще и глава клана хуманов с правами на престол Великого князя, то вообще, наверное, передо мной на карачках начал ползать.
— Сколько эльфов в вашем клане?
— Двести семьдесят шесть воинов, триста одиннадцать эльфиек и восемьдесят шесть детей, — смутившись, ответил эльф. — Светлые очень мало дают нам эликсира долголетия, говорят, что им самим не хватает. Нордрассил у них молодой и мало дает плодов для эликсира. Поэтому наши женщины рожают мало детей. Если бы у нас было Дерево Жизни, то мы снова стали бы размножаться, и темные эльфы не исчезли бы с Геона.
— Далеко находится твой клан?
— Мы живем в Восточном лесу в замке Каре-Рояль. Еще в Санпульском лесу находятся двадцать моих воинов.
— Что бы вы сделали, если бы узнали, где находится свободное Дерево Жизни?
— Мы бы в тот же день отправились в поход к нему — без Нордрассила мы скоро вымрем. Дерево светлых достигнет зрелости только
— Сколько времени нужно клану, чтобы прийти сюда?
— Не меньше трех месяцев, и то только воинам. Женщин и детей нужно везти на кораблях вокруг Геона, им просто не вынести дороги через враждебные государства.
— Отправляй гонцов к отцу, парень, я знаю, где растет взрослый Нордрассил. Я отведу твой клан туда.
Услышав мои слова, Алой грохнулся в обморок, и мне пришлось его откачивать. Через несколько минут Первый отпаивал пришедшего в себя рыдающего эльфа, а я пытался его успокоить.
— Алой, сколько тебе лет? Ты рыдаешь, как ребенок, успокойся! — увещевал я эльфа.
— Мне сто шестнадцать лет, и я восемьдесят четыре года женат на Аладриель. У нас нет наследника. Четверо детей, которых мы сумели зачать, не дожили даже до пяти лет. Жена два раза пыталась наложить на себя руки, а теперь вы дали мне надежду на счастье. Хранитель, умоляю вас, только не отдавайте Нордрассил светлым, они захватят дерево и не дадут нам выжить!
— И что вы с ними не поделили?
— Это древняя вражда. Наши маги виноваты в том, что на Геоне произошла катастрофа: они хотели открыть второй портал в Срединную землю и чуть не погубили Геон. Мой народ заплатил за это почти полным вымиранием и смертью своих детей, но светлые нам этого не простили и наказывают нас медленным угасанием. Мы живы только потому, что темные эльфы — почти поголовно видящие и маги, и без нашей помощи Нордрассил светлых не сможет расти. Мы создаем различные удобрения и эликсиры, которые питают корни Нордрассила и лечат его от болезней.
Время перевалило за полночь, от всего пережитого и новой информации голова буквально раскалывалась. Я потер виски, но боль не уходила.
— Хранитель, у вас болит голова? Выпейте вот этот чудодейственный эликсир, и вам сразу станет легче, — протянул мне флягу Алой, предварительно отпив из нее, показывая, что в питье нет отравы.
Если бы эльф просто отдал мне флягу, ничего не сказав, то ваш покорный слуга давно бы уже кормил червей в катакомбах под Шателье. В голове неожиданно появилась фраза из сказки: «Не пей, Иванушка, козленочком станешь!» Я взял флягу у Алоя и, все равно только сделав вид, что отпил два больших глотка, вернул хозяину. Эльф широко улыбнулся и сказал, что ему пора идти и что он навестит меня после обеда. Мы вышли во двор и направились под навес проведать раненых. Оба разбойника спали, как младенцы.
Я сказал Первому, что лягу на сеновале, а он пусть ложится в конюшне, и пошел провожать эльфа. Алой распрощался со мной и вышел через калитку со двора. Я закрыл дверь на засов и вернулся на сеновал.
Глава 14
НА ХВАСТУНА НЕ НУЖЕН НОЖ, ЕМУ НЕМНОГО ПОДПОЕШЬ…
Башка страшно трещала, и мне не удавалось никак заснуть. К головной боли прибавилось противное стрекотание какого-то геонского сверчка прямо над ухом. На дворе стояла страшная духота. Я встал и пошел к колодцу, чтобы освежиться. Холодная вода немного взбодрила меня, и в голову пришла идея перебраться спать на крышу усадьбы. Забрав попону с сеновала, я направился в дом. Из конюшни доносился богатырский храп шака, и мне стало завидно, что кто-то дрыхнет без задних ног, а я мучаюсь головной болью.