Огненные дороги Геона
Шрифт:
— Колин, наверное, на стене или в домике охраны, — махнув рукой, сказала женщина, только на мгновение обратив на меня внимание.
Я переложил метатель на другое плечо и направился в указанном направлении. Недалеко от стены находился навес, под крышей которого расположились защитники замка, свободные от караула. Очень толковое решение: если из казармы или барака нужно выбираться через дверь по очереди, то из-под навеса воины сразу выскакивали к лестницам, ведущим на стену. На первый взгляд воинов было чуть больше сотен, а если прибавить тех, кто на стене, то около полутора сотен. Вооружение в армии оказалось разномастным: если у старших
— Не подскажешь, где Колин? — обратился я к пожилому воину, сидящему возле костра.
— А тебе он зачем? — спросил ветеран, подозрительно посмотрев на меня. — Да и вообще, парень, что-то я тебя не знаю, кто ты такой?
Боец мгновенно оказался на ногах, а его меч возле моего горла.
— Ну, наконец, а то я целый час мотаюсь по долине, а никому до меня нет дела, прямо не замок, а проходной двор.
— Тревога! — крикнул воин, прекратив мою болтовню.
Через секунду я оказался в плотном кольце бойцов с обнаженным оружием.
— Теперь, милок, медленно положи свою бандуру и меч на землю и поделись с нами, кто ты такой. Не нравится мне твоя рожа, но где-то я ее видел.
— Конечно, видел и слышал обо мне не раз, только понравиться должна твоя рожа мне, а не моя тебе. Я Ингар, глава клана «Желтая змея», или Колин тебе обо мне не рассказывал?
— Рассказывал, — выдохнул очумевший ветеран.
— Тогда веди меня к нему.
Я открыл дверь в домик охраны и вошел в комнату. Мой друг сидел голый по пояс посреди комнаты и шипел от боли. Возле него суетились две пожилые женщины, которые обрабатывали рану на спине моего друга. Я снял с плеча метатель, поставил его к стене и тихонько кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
— А ну вон отсюда! — крикнула одна из знахарок. — Через час придете. Дайте наконец по-человечески рану обработать.
— Не шуми, Лана, у нас война, а не танцы, если люди пришли, значит, надо, — сказал Колин, поворачиваясь к двери. — Ингар, живой, боги услышали меня, ты вернулся!
Мне с трудом удалось устоять на ногах под весом друга, повисшего на моих плечах.
— Пойдем на улицу, я тебя людям представлю, теперь конец Сигурду и его клану!
— Колин, погоди, дай в себя прийти. Народу представишь меня завтра, а пока собери командиров и старейшин, мне нужно о многом рассказать и принять у них присягу. Все остальные церемонии завтра.
…Совещание продолжалось почти до полуночи. Я рассказал о том, что потопил корабль с магами и убил Киону. Затем порадовал собравшихся вестью, что увел дракары врага и привез метатель файерболов. На этом хорошие вести закончились и начались плохие. Командиры и старейшины доложили мне, что в строю только восемьдесят шесть опытных воинов, остальные семьдесят два бойца — бездоспешные мальчишки с охотничьими луками и рогатинами. Раненых пятьдесят восемь человек, из них двадцать шесть тяжелых. Бронебойных стрел почти не осталось, а охотничьи против закованных в броню бойцов клана «Зорг» — что соломенный дождь. Запасы еды должны закончиться через неделю, и придется зарезать последних коров и коз. Под стенами замка четыре сотни элитных воинов врага в полной броне, и нам следующего штурма не удержать.
Выслушав «радостные» известия, я постарался успокоить собравшихся заверениями, что штурм мы отобьем и у меня есть задумки, как закончить войну. Распустив совещание, мы с Колином отправились к раненым в лазарет.
Всю ночь с помощью знахарок я вытаскивал
Лучи солнца, ворвавшиеся в распахнутое окно, разбудили меня, вставать не было никакого желания, но неотложные дела требовали моего присутствия. Я потянулся и потрепал по голове зевающего Тузика, свернувшегося у меня под боком.
— А ты откуда здесь взялся? — удивленно спросил я малхуса. — Я же тебя в бухте оставил, как ты по скалам пробрался в долину?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Правдоподобно выглядели только два варианта: возможно, Тузик нашел неизвестный ранее проход через скалы, или он перетек в оборотня, а в этом виде малхус мог залезть даже на Останкинскую башню. Надо будет запомнить этот вариант, такая способность Тузика может пригодиться в дальнейшем.
Мы стояли на стене вместе с Колином, а у ее подножия собрался весь клан «Желтая змея». Здесь были воины, женщины, старики и дети, пришли даже кормящие матери с младенцами на руках. Все смотрели на нас. Колин прокашлялся и начал свою речь:
— Люди, боги не оставили клан «Желтая змея». К нам вернулся наш вождь Ингар, племянник Стаса, основателя нашего клана, истинный высокородный и великий маг. Он принес нам спасение и победу, завтра мы вступим в последний бой и уничтожим врагов под стенами замка. Далеко отсюда, в Арбском халифате я принес ему клятву верности, и мы смешали нашу кровь, теперь настала ваша очередь. На колени перед нашим вождем, отдайте свою кровь старейшинам.
«Ничего себе пиар, — подумал я. — Еще немного — и прямо здесь в бронзу закатают и памятник сделают, зря я Колину доверил выступать первым».
Два воина помогли мне снять кольчугу, и церемония началась. Старейшины принесли огромный кубок, больше похожий на ведро, чем на сосуд для вина, и я сцедил в него стакан своей крови из пореза на груди. Под стеной два других старца собирали кровь в похожий тазик у членов клана, даже у грудных детей. После того как они закончили день донора, мы спустились со стены, и старейшины смешали мою кровь с кровью членов клана и разбавили ее вином. Я выпил кубок кровавого зелья и показал, что он пуст. Затем процессия двинулась вдоль стройных рядов членов клана, стоящих на коленях. Старейшины подавали мне наполненный кубок, а я поил из него своих подданных кровью.
Поначалу процедура вызывала только внутреннюю иронию, но постепенно до меня начал доходить истинный смысл происходящего. Горящие глаза людей, принимавших присягу, говорили о том, что это не шоу, а действительно очень важное событие в их жизни. Я, человек воспитанный в современных реалиях и привыкший к словоблудию власть имущих, начал понимать всю тяжесть ответственности, свалившейся на мои плечи. Этот напыщенный театральный ритуал стократ сильнее связывает меня, чем просто присяга.
«Господи, что я творю? Я же просто заигравшийся комедиант, напяливший корону короля. Я за себя толком ответить не могу, а тут сотни людей вверяют мне свою жизнь, — звучал в ушах запоздалый голос совести. — Игры закончились, началась взрослая жизнь».