Огненные Ифриты
Шрифт:
— Кому — вам?
— Ты можешь называть нас Синкретами, как и ранее.
— Тогда ты был другим. Как я могла узнать тебя, тупого Синкрета, большую белую химеру с красными гляделками, в виде ангела? Только из-за крыльев? Недаром ты их прятал.
— Соображаешь. — согласился ангел. — Да, тогда мы были очень тупыми. Ему ведь были нужны инструменты с небольшим интеллектом. Такими он нас и получил. Мы все были примитивны, и разум наш был очень ограничен.
Когда Рушер искал себе друзей во время сотворения Рушары, он, сам того не ведая, вызвал нас из той преисподней, в которую мы угодили. Нет, дорогая, я ненавижу Айрона не за то, что он уничтожил меня на Рушаре — это был лишь мелкий эпизод. Я ненавижу его за то, что он вверг всех нас в подпространство, когда мы прибыли в эту Вселенную. Мы не создания Рушера — о, нет! Мы были до него. Мы прибыли из другой Вселенной, но случилось то, чего
— Как я не догадалась? — горько проронила Маргарет. — Как мы все не догадались. Вы же демоны. Вы и тогда были демонами — злыми вдохновителями Рушера.
— Знаешь, дорогая, — в небольшой задумчивости произнёс ангел. — Я не чужд некоторой справедливости, и зря оскорблять тебя не хочу. Я бы мог сыграть перед тобой роль тупого злодея, какими полны ваши плоские творческие измышления. Вы так привыкли к своим двумерным негодяям, так забили себе мозги своими примитивными фантазиями на тему добра и зла. Ты даже не осознаёшь, какое грандиозное действие разворачивается во Вселенной, каковы последствия. Ты всё твердишь, как тупая кукла: это нехорошо, это нехорошо. Если бы в вашем людском стаде не вспыхивали изредка искры сверхчеловеческого разума, вас бы всех стоило бы сбросить в подвалы Бытия. Но изредка и вас пробивает. Тебя ведь тоже пробивает, только ты не хочешь этого: это всё равно, что быть выкинутым без всякой защиты в космическую пустоту. Или в недра звезды. Ваша жалкая праведность не любит крайностей, вы мыслите крохотными масштабами. Вас занесло игрой судьбы в такие просторы, каких вам не измерить привычными категориями. Это шанс расширить ваш моральный горизонт. Ведь это уже случилось, вы уже попали в это. Скажи, Маргарет, тебе не приходило в голову, что ты будешь делать, вернувшись обратно в свой мир? Тебе не становится тошно при этой мысли? А все прочие ваши — они как ощущают?
— Да, я бы не хотела туда вернуться и жить прежней жизнью.
— Вот поэтому ты и попалась Рушеру — он точно угадал твоё желание. Именно так попалась Нэнси. Вы все попались на один и тот же крючок: вам тесно в вашей жизни. Так понимаешь, что должен испытывать он? Что его сжигало изнутри — его, Создателя Рушары, Владыку Сил! Каким он был в юности?
— Смешным и противным. — с угрюмым смешком ответила Маргарет. — У него был такой собачий характер, что от него все шарахались.
— Поэтому он и взял себе в друзья чудовищ. — понимающе кивнул ангел. — Дрянной характер — это всё, что вы замечали. Оно понятно. Вот в таких изгоях нередко скрывается редчайшее зерно таланта. Обратное неверно. Сам его чёртов характер позволил ему сохранить этот необыкновенный дар, который легко заглушается человеческим тернием.
— О чём ты, Синкрет? — изумилась Маргарет. — Ты мне сусальным золотом распиши Рушера и подай на алмазном блюде, я не полюблю его!
— Это не потому, что ты дура. — снисходительно заметил ангел. — А потому что он предельно одинок и всегда таким будет — чем дальше, тем хуже. Он претерпевает утерю последних иллюзий — это очень болезненный процесс. Вот почему я не убью тебя, женщина, хотя бы очень хотел таким образом избавиться от проблемы.
— О, да! Он что-то говорил о своей особенной миссии, об избранности, о каком-то таинственном зерне, о предназначении. Признаюсь, он очаровал меня в тот миг. Я даже поверила, что он — сверхчеловек. Это было по-соломоновски поэтично, но непонятно. Такое впечатление, что говорил он это не мне, а самому себе.
— Есть некая запредельность, — отвечал Синкрет. — некий край пространства, некая глубина, за чертой которой стираются все понятия Добра и Зла, где сходятся все противоположности, две ветви бесконечности. Есть точка, где смыкаются все возможные пути. Он — эта точка сингулярности. Он тёмная звезда — Чёрный Император.
— Я
— Тебе и не надо. — ответил ангел. — Это вообще не твоего ума дело. Ты свою работу сделала, за тобой приедут. Я отправляюсь, чтобы доделать своё дело: на очереди Айрон. Ты свою долю отдала, и знаешь кому?
Ахаллор расхохотался:
— Рушеру, девочка моя! Не Айрону, а Рушеру! Теперь ты понимаешь двойственность его характера? Как вам: обобрать обманом любимую женщину, принять облик её тайной мечты и обольщать её!
— Этого не может быть! — в бессильной ярости воскликнула Маргарет. — Я видела как он дрался с мраками! Он отправил меня подальше от битвы, чтобы взять весь риск на себя!
— Нет. — с мрачным торжеством ответил Синкрет. — Это был не Айрон. Айрона мы забросили подальше, чтобы не мешал, а весь бой, если можно так назвать тот комический спектакль, Рушер вёл сам. Он сам сражался против иллюзии врага. Он забрал твою долю Силы под уморительным предлогом. Он перенёс тебя на эту планету, где тебя ждало театрализованное представление. Он потратил энергию, чтобы оборудовать часть необитаемой планеты под Древний Восток. Рушер собирался провести здесь с тобой много времени, а это нам как раз не нужно. Он всё ещё питает надежды, он думает, что ты его оценишь и простишь. Он плохо знает женщин. Я должен развеять последние его надежды. Ему будет больно, но так надо.
— Не трогай Айрона, Ахаллор! — взмолилась Маргарет.
— Ты думаешь, что я его убью? — глумливо осведомился Синкрет, вставая с места и направляясь к двери. — Я бы хотел, конечно. Но не сделаю, иначе у Рушера может возникнуть слабая надежда на успех с тобой. Подожди немного, скоро я отберу у Айрона все Силы, и вы встретитесь где-нибудь на удобной планетке, или где там внешние Силы собирают проигравших.
— Ты передашь ему как я…
— Обязательно. — серьёзно ответил ангел. — Даже покажу, только не с Соломоном, а с Рушером. Айрон обозлится, потеряет голову и наделает ошибок. Потом ты можешь ему всё объяснить: мол, думала, что я во сне, а ты был Соломоном. Мне заморочили мозги, и ангел, сволочь, тёрся рядом и поощрял. У вас будет гораздо больше тем для разговора, нежели все эти десять лет.
— Все десять лет я вспоминала, как Айрон отправил тебя на орбиту. Он чувствовал всё то, что чувствовал и ты. Тебя убивали, а ты всё надеялся, что твой хозяин тебя спасёт. Ты и сейчас заблуждаешься. Ты не знаешь Айрона, Синкрет!
С минуту он смотрел на неё без всякого выражения в глазах, словно уподобился своему Владыке, потом повернулся и вышел.
Маргарет осталась в одиночестве. Она не знала, что делать, куда идти. Оставят ли её на этой планете, или отправят в какой-то отстойник? Она передумала кончать с собой, потому что Синкрету того и надо: он специально явился, наговорил ей как можно больше гадостей и удалился, наобещав напоследок самого плохого. Возможно ли примирение между ней и мужем после того, как он всё узнает? Какую угодно он перенёс бы измену, только не эту.
— Сила защитит его!
Глава 20
— Отец, наши острова теряют скорость. Мраки изглодали их со дна — хранилища энергии иссякают.
Айрон поднял голову и посмотрел на сына. Ифрит Ровоам выглядел очень озабоченным — его аура тлела бледной зеленью.
— Да?
Он поднялся с того места на корме, где обычно проводила время Маргарет, среди затейливой беседки из кристаллов. Он просидел там неизвестно сколько времени, то надеясь на чудесное возвращение жены, то размышляя над тем, что с ней может произойти. Ничего хорошего ждать не приходилось. Была только надежда, что обличье ифритки защитит её. Недаром же её не похитили силой, а увели хитростью.
Он так надеялся, что облик и сущность огненного существа отвратят от неё Рушера. Ещё когда Айрон понял, что Маргарет нравится ему — ещё до экспедиции в Стамуэн, ещё в колледже. Он видел те мрачно-голодные взгляды, что Рушер бросал на неё исподтишка, видел, как тот подбирался к ней в экспедиции. Поэтому Айрон всегда старался держаться рядом, скромно предлагая свою помощь и свою защиту.
Волшебный сон, пережитый в пещере возле Стамуэна, превратил юношескую влюблённость в настоящую любовь. Все годы вспоминал Айрон ту удивительную жизнь, что прожил он в обличье древнего царя. Это было нечто божественное. Этот удивительный сон не только свёл их, но и разбил их супружество. Она не говорила, но Айрон понимал, что всякая его неудача побуждает её вспоминать, как он был Соломоном и сравнивать. Проклятый и благословенный сон! После него жизнь кажется никчёмной.