Огненные сердца
Шрифт:
Лили села на стул возле самой постели — теперь Соломон мог дотронуться до нее. В комнате стояла духота, несмотря на освежающий ветер, который раздувал занавески на открытом окне.
— По-моему, ты догадывался, что я где-то рядом, Сол. От тебя ничего не скроешь.
На мгновение Лили показалось, что она видит сон, что говорит самой себе слова, придуманные заранее для встречи с ним. Однако она никогда не представляла себе Соломона таким старым и бледным, изможденным и печальным. Ей всегда казалось, что время не посмеет состарить такого человека, как Сол.
Он прищурился.
— Да, ты слишком хорошо
Лили стыдливо отвернулась.
— Этому трудно поверить, Сол, — все мы меняемся. Появляются морщины, прибавляется мудрости…
Некоторое время оба молчали.
— Что случилось? — почти нехотя спросил Соломон. — Зачем ты пришла ко мне?
— Мне просто хотелось увидеть тебя. Я слышала, что ты чуть не погиб.
Улыбка осветила его морщинистое лицо, и в этот момент Лили вспомнила вкус его губ. О, Сол умел целовать, он так страстно желал ее! Лили понимала, что ей не следует сближаться с ним, но по какой-то странной причине ее всегда тянуло к этому человеку. Она стремилась удовлетворить желание, которое не утоляла любовь к Дьюку. Наедине с ней Сол становился удивительно внимательным, но настойчивым. После этого он потребовал, чтобы Лили рассталась с Дьюком. Но когда она отказалась, Соломон решил, что стоит Дьюку разориться, и Лили будет вынуждена бросить мужа. Сол был уверен в этом, он не мог себе представить, что все обернется по-другому.
— Да, я едва не погиб, — согласился он. — Полагаю, многие только порадовались бы моей смерти, но я всегда был эгоистом и не думал о других. Хотя, пожалуй, тебе я бы мог доставить это удовольствие.
Лили пристально взглянула на него. Казалось, прошлое исчезло и они вновь оказались в ее крохотной комнате холодной зимней ночью. Ничто не изменилось. Изменится ли когда-нибудь впредь?
— Я никому не желаю смерти, Сол.
— Даже мне?
— Может быть, я хотела этого десять лет назад… Но какая разница? Соломон… — Лили сложила руки на коленях, нервно перебирая пальцами ремешок сумки. — По-моему, Ченс напрасно согласился работать на тебя и на твою внучку.
— Так вот почему ты пришла! Значит, я угадал.
Казалось, Соломон ни в чем не обвиняет ее — только сожалеет, что этим визитом она преследует свои цели.
Она продолжала:
— Я не хочу, чтобы ты обошелся с ним так же, как с Дьюком. Ты должен поступить с ним по справедливости ради меня, Сол.
В тишине отчетливо раздавалось тиканье часов. Ветер слегка приподнимал занавеску, наполнял комнату тихим шепотом, задувая в окно. Лили увидела, что Соломон задумался, уставившись поверх ее головы. Может, к нему вернулись картины прошлого?
Когда он заговорил вновь, его голос был совсем слабым:
— Я не имел ни малейшего намерения вредить Ченсу. Лили, он нужен мне и я нужен ему — вот и все.
— Неужели ты решил искупить свою вину?
В его глазах мелькнула боль.
— Глупость невозможно искупить.
Лили встала, собравшись уходить. Соломон протянул руку, словно пытаясь удержать ее, но, странно, тут же опустил ее — должно быть, боясь проснуться и увидеть, что сжимает в ладони всего-навсего одеяло.
Вместо этого он постарался запомнить лицо Лили, чтобы пронести это воспоминание до конца
Лили скользнула к двери с грацией дикого животного. Боже, почему за всю жизнь ему не встретилась другая женщина, способная взволновать его так же сильно?
— Не беспокойся о Ченсе, — произнес он. — Я больше не причиню вреда ни тебе, ни ему, Пожалуйста, поверь мне.
Ее глаза наполнились болью, едва ожили воспоминания о темных, одиноких ночах. Соломон понял, что Лили не верит ему, но она кивнула и вышла из его комнаты так легко, как когда-то ускользнула из его жизни.
ГЛАВА 9
Взяться за такую работу было все равно, что подставить голову под пулю, но Ченс согласился рисковать. Спешившись, он привязал коня к дереву. Вокруг лагеря сновали рабочие Дерфи. На сегодня их дело было выполнено, а больше их ничего не интересовало. Швырнув сигарету на землю, Ченс раздавил ее носком сапога. Не спуская ладони с рукоятки револьвера, он шагнул в палатку Дерфи.
Ни для кого в Кердалене не было тайной, что Тед Дерфи только-только начал вставать на ноги, поднявшись со дна, и сам его вид ясно свидетельствовал об этом. В палатке он расположился по своему вкусу. Стол был завален чертежами и бумагами, которые никто бы не смог прочесть из-за кругов от бутылочных донышек. В палатке пахло, как в салуне — мочой, дымом и потом.
Дерфи вытянулся на койке, поднеся к губам горлышко бутылки виски. Увидев Ченса, он с трудом принял сидячее положение.
— Эй, кто ты такой, парень? И кто позволил тебе входить сюда?
Ченс прошел к середине палатки, там ему не надо было наклоняться, и подвинул к себе стул.
— Я вошел без позволения. Похоже, твоим людям на это наплевать.
Дерфи вновь поднес бутылку к губам, сделал большой глоток, а затем вытер губы ладонью, по которой прошуршала трехдневная щетина.
— Если ты ищешь работу, то пригодишься мне. Мне нужен человек, который смог бы управлять мулами и увозить отсюда камень. Мой погонщик — если, конечно, его можно так назвать, — напился сегодня утром до полусмерти. Конечно, знай он, что делает, он, может, и остановился бы.
— Нет, я не ищу работу, — возразил Ченс. — Меня зовут Ченс Кайлин, я новый инженер Биттеррутской дороги. И ее совладелец.
Дерфи вздрогнул, словно получил сильный удар в живот. Он умудрился прикрыть отвисшую челюсть бутылкой виски. Казалось, только это пойло дало ему способность произнести:
— Совладелец? Но я думал…
— Да, теперь все будет по-другому, Дерфи. Времена меняются.
У Дерфи нервно забегали глаза.
— Тогда что же ты здесь делаешь?
Ченс откинулся на грубом деревянном стуле так, что его передние ножки оторвались от пола, и скрестил руки на груди. Дерфи сделал еще глоток, но это не помогло — Дерфи даже не почувствовал, что пьет. Неожиданное появление Ченса явно напугало его. Ченс отметил про себя, что если бы Дерфи возглавлял банду убийц и пытался прикончить Соломона, то у него были причины пугаться.