Огненные слёзы
Шрифт:
Он не помнит, сколько часов, а может, и дней бродил по пескам. Корт то терял сознание, то каким-то чудом снова приходил в себя, чтобы продолжать идти. А когда не оставалось сил идти, то ползти вперёд. Через какое-то время он набрёл на животное, чья лапа застряла в расселине. Ещё совсем детёныш, умирающий, и возле него скулящая мать. Этим животным был саграл — «ужас песков», как называют их атлурги. Эти полумифические звери считались истреблёнными столетия назад.
Мать детёныша очень страдала от невозможности помочь. Она не ела и не пила, отчего сильно ослабла. Возможно, поэтому она не бросилась на Корта. Корт неподвижно просидел возле них сутки, а затем начал сантиметр
Эти звери очень умны, а ещё преданны. Утагиру принял Корта как брата. Только благодаря этому изгой и выжил. Они долго ходили по пустыне. Корт наблюдал за сагралами и учился выживать. Питался ящерицами и песчаными змеями, пил их кровь.
Детёныш саграла рос медленно. Однажды его мать укусила ядовитая змея, и она умерла. Так они остались вдвоём. Корт говорит, что они бродили по пескам несколько месяцев, но так как он не отмерял время, возможно, он пробыл в пустыне гораздо дольше.
В конце концов Корт набрёл на город — Утегат. Увидев силуэт в песках, атлурги решили, что это дух пустыни. К тому же с ним был саграл, которых никто не видел со времён Первых Изгоев. Сагралы считаются воплощением свирепости богов пустыни. С тех пор Корта прозвали не только ругатом, — «отмеченным Богом Смерти», — но и «Сыном саграла». Утагиру принимает только его и нескольких его близких. Он живёт с нами, но охотится на поверхности.
Леда замолчала. Юта не задавала вопросов. Отчасти потому что не желала вмешиваться в переживания девушки, которые ясно отражались на её открытом лице. Отчасти потому что была поражена услышанным, не в состоянии до конца поверить, что всё это может быть правдой.
Неподвижный силуэт Леды будто светился тихой печалью. Юта вдруг со всей ясностью поняла, как сильно Леда любит Корта. Любовь сквозила в каждом её жесте: в том, как она подбирала слова для рассказа, в том, с какой глубокой нежностью звучал её голос, в бездонной грусти её глаз.
Рассказывая, что случилось тогда с Кортом, Леда словно переживала это сама. Может быть, даже более глубоко, чем Корт. Ведь человеку, который по-настоящему любит, легче самому вынести страдания, чем видеть, как страдает любимый.
Некоторое время Леда сидела неподвижно, вспоминая и заново переживая прошлое. А затем вздрогнула, возвращаясь к настоящему. Она слабо улыбнулась Юте, вымученной усталой улыбкой, как будто рассказ забрал у неё все силы.
— С тех времён у него остались не только шрамы, — медленно продолжила Леда. Было видно, что рассказ причиняет ей боль. — Руг иссушает не только тело, но и душу. Он заставляет видеть разные вещи: то чего нет и не может быть. Насылает иллюзии и видения, морочит человека. Иногда бывает так, что он оставляет человеку жизнь, но забирает разум.
Юта непроизвольно подалась вперёд. Почему, зачем Леда говорит это?
— Но с Кортом ведь не случилось ничего такого! — выпалила она. — В смысле, он ведь в полном порядке?
Реакция Леды удивила её.
— Да, — ответила та задумчиво.
Она опустила руки на колени. Взгляд был обращён в пол. Волосы скрывали выражение лица.
— Да, — повторила девушка, — но ты должна понимать: то, что с ним произошло, не могло не изменить его. Я не знаю, каким Корт был раньше, могу только догадываться. Но за время, что он провёл в пустыне, Корт одичал. Стал почти что зверем, настолько похожим на своего саграла, будто их и правда вскормила одна мать.
Многие недели после того, как Корт попал в Утегат, он ни с кем не говорил. Только шептал что-то всегда находившемуся рядом Утагиру. Многие тогда решили, что он лишился разума в пустыне.
Однажды, когда Корт был ещё слаб после перехода через пески, я принесла ему поесть. Он схватил меня за руку и произнёс хриплым голосом, как будто месяцы не пользовался им, позабыв, как это — говорить: «Я хочу выйти наружу. Ты покажешь мне дорогу?».
Это были его первые слова за Руг знает, какое время. Но прежде чем Корт полностью пришёл в себя, прошло ещё много дней. Я помню, как он каждую ночь спал на песчаном полу, свернувшись рядом с Утагиру. Ещё долго Корт не мог избавиться от этой привычки, не в состоянии заснуть до тех пор, пока саграл не приходил к нему и не ложился рядом, укрывая своей длинной шерстью, как одеялом.
Леда была печальна, а в её голосе звучала бесконечная любовь.
— Я думаю, никто не в состоянии до конца понять, через что он прошёл, и как это изменило его. Он не любит говорить о том, что было. То, что я рассказала тебе, я вытягивала из него по слову на протяжении всех этих лет. И я до сих пор не знаю всего. Так что не переживай слишком сильно из-за его реакции. Он не злится на тебя. Просто для него это иначе, чем для нас.
В конце концов, никто из нас не знает, каково это — быть ругатом.
«Так вот оно что», — думала Юта, возвращаясь от Леды домой. «Было так глупо с моей стороны просить Корта о таком. Я ведь даже не догадывалась о том, через что ему пришлось пройти». Грудь стиснула боль. «Всё это так ужасно. Но, по крайней мере, теперь понятно, почему Корт так отреагировал на мою просьбу, — у него психологическая травма из-за того, что ему пришлось пережить в пустыне.
Я должна найти его и извиниться».
***
Корт сидел за рабочим столом, затачивая ножи. Леда звякала посудой, прибираясь на кухне. Её длинные волосы были собраны в причудливый узел на затылке. Вместо привычной воинской одежды — кожаных обтягивающих штанов с ремнём-портупеей и кофты-безрукавки из плотной ткани — на ней были просторные серые штаны и лёгкая рубашка с длинным рукавом. Это был первый вечер за долгое время, который они смогли провести дома, занимаясь хозяйством.
— Кстати, чуть не забыла. Сегодня заходила Юта, — кинула Леда через плечо.
Она чистила горшки, натирая песком. Воздух наполнял запах готовящегося жаркого из ящериц.
— Правда?
— Да. Ты удивлён? Она спрашивала про тебя, хотела извиниться. Сказала, ты разозлился на неё.
Корт ощутил внезапное раздражение. Он отвернулся к своему столу и с новой силой принялся водить лезвием одного ножа о другой.
— У меня были на то причины.
— Ты должен быть с ней помягче. Ты забываешь, что она совсем недавно в Утегате. Ей, как никому, нужна поддержка, особенно от тебя. Ведь ты единственный, кто может её понять.
Корт знал, что Леда права. Но именно поэтому он и должен был так поступить. Юта была упряма и независима. Он знал таких людей, как она. И знал, что если уж они вбили себе что-то в голову, то ни за что не отступятся.
Сперва он не понимал, что помогало ей держаться всё это время. Юта была спокойна и благоразумна. Не плакала и не впадала в апатию. Пройдя через то же, через что прошла она, Корт знал, что владеть собой так хорошо просто невозможно. Никто не может быть настолько безразличным, когда его жизнь только что рухнула. Что-то должно было выдать её истинное душевное состояние, но она продолжала оставаться невозмутимой и уравновешенной.