Огненные слёзы
Шрифт:
— Ты знаешь, что в Утегате сейчас неспокойно, — заговорил мужчина через некоторое время. — Ситуация весьма опасная. В любую минуту может начаться вооружённое противостояние. — Корт снова помолчал. Юта наблюдала за его плечами, двигающимися под рубашкой, когда он перетирал травы. — Меня могут убить. Тебе небезопасно находиться здесь. Думаю, для тебя будет лучше перебраться в соседний город, Кумгат. Я помогу всё устроить.
Юта опешила, лишившись дара речи. Она уставилась мужчине в спину.
— Что?
Корт
— Дай. Надо обернуть это вокруг обожжённого места. Боль скоро утихнет.
Юта отдёрнула руку, и мужчина наконец посмотрел ей в глаза.
— В чём дело?
— В чём дело?! — закричала она. — Как ты можешь такое говорить? Ты хочешь отправить меня куда-то, даже не посоветовавшись! Я мешаю вам здесь, в Утегате? Ты хочешь избавиться от меня?
Её реакция сильно удивила Корта. Он перестал протягивать к ней руку. Какое-то время просто молча смотрел на неё.
— Ты не понимаешь. Здесь опасно, в любой момент может начаться смута. А я… играю не последнюю роль в том, что происходит. Если меня убьют, некому будет тебя защитить. И я… пришёл посоветоваться с тобой, — невпопад закончил мужчина.
Юта уставилась на него, как на слабоумного, а потом вырвала у него из рук полоску ткани. Обожжённые пальцы горели, и она, шипя сквозь зубы, неуклюже замотала руку. Мазь подействовала почти сразу, боль начала стихать.
— Я не могу уйти. Ты не можешь просто отправить меня туда, — немного успокоившись, тихо выговорила Юта. Она не смотрела на Корта.
— Почему? — так же тихо спросил он.
— Потому что ты единственный, кто может мне помочь, — выпалила девушка. — Ты ведь «обречённый», не так ли?
Корт не отвечал, и Юта решилась взглянуть на него. Мужчина выглядел поражённым. Он тяжело привалился к кухонному приступку, как будто боялся, что ноги его подведут. Он смотрел на Юту так, будто она плюнула ему в лицо.
Она залилась краской, сообразив, что болтнула лишнего. Но слов обратно не возьмёшь. И Юта просто стояла напротив него, опустив голову. Она была готова к тому, что Корт накричит на неё или даже убежит в гневе и никогда больше с ней не заговорит.
Но Корт взял себя в руки. Его глаза сощурились, а взгляд потемнел. Он снова смотрел на Юту, как при первой встрече, — холодным, пытливым взглядом, проникающим прямо под кожу. Юта невольно поёжилась.
— Здесь такие люди, как я, называются изгоями, — медленно проговорил Корт. — Полагаю, мы не можем продолжать избегать эту тему. Но пойми, я не говорю о прошлом. Теперь моя жизнь здесь. Я атлург, и это всё, что тебе или кому-либо другому нужно знать. И тебе тоже пора смириться с тем, что отныне твоя жизнь будет проходить среди народа. Чем быстрее ты поймёшь это, тем легче тебе будет принять произошедшее и начать жить дальше.
— Нет, ты не понимаешь! — воскликнула Юта. Она крепко сцепила пальцы, снова задев обожжённое место. Боль полоснула ножом, но она не обратила на это внимания. — Я не могу этого сделать! Не могу забыть!
Корт смотрел на неё очень внимательно. Казалось, он о чём-то думает, хочет что-то сказать, но с его губ не сорвалось ни звука. Только в глазах отразилась затаённая боль с примесью сожаления и тревоги. Без сил Юта рухнула на табуретку, закрыв лицо руками. А когда отняла их, Корт сидел напротив, молчаливо ожидая, пока она успокоится.
— Ты не понимаешь… — с мольбой в глазах прошептала Юта. — Ты не знаешь, что на самом деле произошло в Лиатрасе. Почему я попала сюда.
— Ну так расскажи, — спокойно ответил Корт.
И она рассказала. Обо всём: начиная с убийства мэра и покушения на неё до того момента, как села в шаттл и увидела смерть Бабли. Юта не хотела говорить всего. Не так и не здесь. Но когда она начала рассказывать, то уже не могла остановиться.
Воспоминания выплёскивались наружу помимо воли, обрушиваясь на Корта лавиной болезненных сожалений. Дыра в её груди снова открылась, наполняясь горечью вины и потерь. Юта не плакала, — она задыхалась, не в силах пошевелиться, не в силах сделать вдох, не в силах преодолеть это в одиночку.
Корт слушал молча. А когда Юта договорила, осторожно накрыл её руку своей. От его ладони исходил жар, как будто Юта приложила руку к раскалённой печи. Но этот жар не обжигал. Он обволакивал и успокаивал, наполняя теплом каждую её клеточку.
— Теперь ты знаешь всё, — осторожно подняв на него глаза, сказала Юта. — Я не знаю твоей истории, но уверена: ты можешь меня понять. Я не могу оставить всё это. Не могу просто забыть. Эти люди должны заплатить за то, что совершили. А жители Лиатраса — узнать правду. Они заслуживают этого.
Теперь ты понимаешь, почему я прошу тебя помочь? Я знаю, что ты каким-то образом пересёк пустыню, чтобы добраться сюда. Ты — единственный, кто сможет провести меня обратно.
До этих пор Корт внимательно её слушал. Его лицо было серьёзно, на него будто опустилась маска непроницаемости. Юта не могла прочесть его истинных эмоций. Но когда она повторила свою просьбу, Корт рывком отдёрнул от неё руку. Он даже непроизвольно отодвинулся, как будто она была опасным ядом или заразной болезнью. Корт замотал головой:
— Нет, этого не будет. Я не могу тебе помочь.
— Но почему?! — громче, чем следовало, воскликнула Юта. — Ведь если ты один раз прошёл по пустыне сюда, значит, сможешь провести меня обратно!
Корт внезапно разозлился. Он вскочил с табуретки, чуть не опрокинув её. Его глаза потемнели: синий лёд обернулся чёрным ночным озером. Впервые Юта видела Корта таким. Он всегда был спокоен и немного холоден, так что она даже не подозревала, что мужчина способен на такие эмоции.
— Больше никогда не проси меня об этом, — говорил Корт, пятясь.