Огненные врата
Шрифт:
Эссиорх улыбнулся.
– Ты должен разобраться сам. И, уверен, рано или поздно разберешься.
– Да-да. Я понял, – нетерпеливо сказал Меф.
Все же он предпочел бы отжимания или бой с тенью.
Глава 6
Уйти нельзя остаться
Ведай, что течение путем жизни духовной много разнится от обыкновенных земных путешествий. В земном путешествии, когда путешественник останавливается, то ничего не теряет из пройденного прежде пути, а в духовном шествовании, если текущий путем добродетели остановится, то теряет
Вскоре Эссиорх стал собираться. Сел на подоконник и перекинул ноги наружу.
– Не проводишь меня до мотоцикла? – предложил он Мефу.
Дафна метнула на хранителя тревожный взгляд и стала убирать со стола посуду. Буслаев кивнул и позаимствованным из паркура движением перебросился на газон. Переступая через пивные банки и окурки, Эссиорх подошел к мотоциклу, но заводить его не стал, а присел и зачем-то стал трогать бензонасос.
– Хотел с тобой поговорить! – сказал он, обращаясь не столько к Мефу, сколько к бензонасосу. Меф казался просто сторонним слушателем. Бензонасос важно промолчал, молчанием обозначая согласие на беседу.
– Дафна очень изменилась в последнее время. Ты видел ее крылья?
– Темнеют? – спросил Меф, потому что бензонасос снова промолчал.
– Напротив, перья перестали темнеть, – поправил Эссиорх. – Сейчас примерно треть темных, две трети светлых. Этот баланс держится уже несколько месяцев. Настораживает другое: крылья становятся менее материальными. Возможно, ты замечал, что, когда она их призывает, сквозь них иногда можно увидеть небо. Раньше такое было бы невозможно.
– Что это значит? – резко спросил Меф.
Он сидел на корточках с другой стороны мотоцикла, подслушивая разговор Эссиорха с бензонасосом. Хранитель сместился ближе к рулю, чтобы видеть лицо Буслаева в просвет между колесом и рамой.
– Она теряет крылья. Через два-три месяца крылья могут исчезнуть. Вместе с крыльями она потеряет и бессмертие, – спокойно ответил Эссиорх.
– Совсем потеряет? – спросил Буслаев.
Время остановилось. Мир стал очень подробным. Вероятно, так бывает с приговоренными к смертной казни. Меф разглядывал травинку, по которой полз муравей.
– Ее ждет судьба твоего предка Демида Буслаева. Перестав быть стражем, Дафна сделается человеком, начнет стареть и однажды умрет.
– Но стареть она будет вместе со мной?
Муравей дополз до середины травинки. Остановился и задумался, ползти ему дальше или возвращаться.
– Вероятнее всего, да. По земным меркам, вы ровесники. Значит, и стареть будете синхронно.
– А что думает сама Дафна? Она понимает, что происходит?
– Она медлит и постоянно оттягивает окончательный ответ. Я говорил с ней дважды. Эльза Флора Цахес тоже. Бесполезно. Дафну перемыкает. Она говорит «да, я ухожу!» и – ничего не делает. Что нам остается? Тащить ее в Эдем силой? Но, как ты догадываешься, коренное отличие Эдема от Тартара в том, что силой туда никого не тащат. Поэтому я решил поговорить
Меф не выдержал ровного голоса Эссиорха и разозлился. У него отбирали Дафну. Причем хотели, чтобы он отдал ее добровольно, в упаковочной бумаге.
– А она сама не имеет права выбрать?
– Имеет. Но тогда она оказывается загнанной в рамки выбора. Одиночного выбора. Ну как женщина на космическом корабле, которая случайно узнала, что поломалась кислородная установка и починить ее невозможно. Воздуха осталось на год двум людям или на два года – одному. А лететь им около двух лет… И вот она решает выйти в космос без скафандра и принести себя в жертву, а муж, ни о чем не подозревая, насвистывает и нахваливает суп… Ты понял, о чем я?
– Ага. Мне нужно спрыгнуть с крыши. Тогда Дафна поплачет над пятнышком на асфальте, а потом полетит грустить в Эдем!
Эссиорх задохнулся:
– Буслаев, ты…
– Идиот, – закончил Меф. – Идеальный Друг И Отличный Товарищ!.. Надоело! Она уйдет, а как же я?
– Опять «я»? Пока человек юн, он может кричать только «я, я, я!». Весь мир съеживается до единственной буквы. Переход от «я» к «мы», а от «мы» к «Он» – путь естественного взросления, – сказал Эссиорх.
Потеряв терпение ждать, пока муравей выберет, в какую сторону ему ползти, Буслаев щелкнул пальцем и отправил его в неизвестность.
– Знаешь, зачем ты просил, чтобы я тебя проводил? Чтобы решить все за Дафну без нее! – заявил он.
Эссиорх встал и выпрямился, став вдруг очень строгим.
– Упрощаешь все до генеральной идеи? Отлично, давай начистоту! Сейчас Дафна заложница своего благородства и твоего незнания. На земле она остается ради тебя. И крылья, если потеряет, тоже из-за тебя. Дальше решай сам: принять ее жертву или отказаться от нее.
Эссиорх столкнул мотоцикл с подножки.
– Странная штука, – сказал он устало. – Все эти годы она была твоим хранителем, а теперь роли переменились. Ты сам должен выбрать ее судьбу: стать ей человеком или вернуться в Эдем. Но выбирать нужно срочно.
– Сколько у нас времени? – хмуро спросил Меф.
– Немного. Завтра утром Дафна должна вернуться в Эдем. Или… не возвращаться в него. Каждый час промедления губит ее крылья. Заметь: не Троил их отнимает, не я, не ее учительница по музомагии. Крылья исчезают сами по мере того, как она перестает быть стражем!
Меф угрюмо молчал и крутил на пальце брелок с ключом.
– А сабельку моего дедушки ты специально прихватил, чтобы появился повод приехать в гости? – спросил Буслаев, совершая неожиданный скачок мысли.
– Нет. Меч доставили из Эдема сегодня, когда я внутренне решил уже, что поеду к тебе. Я знаю, тебе сейчас не до него, но, если Дафна уйдет, только он сумеет тебя защитить. Сомневаюсь, что мрак надолго оставил тебя в покое.
Мефодию захотелось выбросить кулак прямо в участливое лицо Эссиорха. Свет, мрак – как же все надоело! Почему нельзя просто жить? Просто быть с Даф, просто делать то, что хочешь? Просто учиться в универе? Есть же люди, которые просто живут, и никто не требует от них постоянно на себя наступать!