Огненные знаки судьбы
Шрифт:
– Бери, только аккуратней, это ведь сестре дарили, на день рождение.
Довольный, что мама так легко согласилась, и не стала расспрашивать его не о чём, он прошёл в свою комнату, и стал отбирать бобины с записями, которые хотел взять с собой на вечер. Подтанцовывая под игравшую музыку, он смотрел в окно, все его мысли были теперь о предстоящем вечере. Конечно, Виталий не знал, что этот вечер станет для него, не только одним из самых лучших, и запоминающихся в его жизни. Вечер, который оставит такой неизгладимый след, будет всегда в памяти как что-то отдельное, чистое, как незамутнённая вода в горном ручье, как первый чистый снег, укутавший поутру, знакомые деревья. Праздник, который станет эталоном ощущений, на котором будет сплетения всех необыкновенностей,
– Что, Колян, тоже нетерпение жжёт?
– Есть такое дело, но я не поэтому раньше вышел, вдруг матушка передумает? Ты же знаешь её характер?
Виталий не ответил, отдал нести Коли бобины с записями.
– Ну что двинули? – бодро спросил он
– Двинули! А может Вит, мне чего ни будь взять, ну вино, к примеру? – предложил Коля.
– Не надо! Уверен, Юрец всё предусмотрел. Думаю, он этот вечер давно задумал, и наборы косметики давно были заказаны, они со «Стариком» нас просто дурачили. Ладно. Я не против! А ты?
– А что я? Юрец с Маруцким всё замутили, им надо, они втрескались в девчонок, а мне всё равно – ответил Коля.
– Послушаешь тебя Колян, и словно под метель попадаешь. От тебя холодом так и несёт, дед мороз блин!
Они не торопясь пошли в сторону улицы Темирязевой, где жил Юра. У ворот уже стояли Вовчик и Саня.
– А вы что не заходите? – спросил Вит.
– Да вот решили вас дождаться, все разом и зайдём – ответил Саня.
– Ну, пошли, что стоять у ворот!
В дверях их встретила тёть Зина, мать Юры. Она суетилась, нервно потирала руки, и с интересом рассматривала каждого входящего из ребят.
– Здравствуйте ребята! Проходите, не стесняйтесь! Какие вы все сегодня нарядные, модные такие, проходите туда, в зал.
Вышел Юра, поздоровался, приглашая в комнату:
– Парни привет, проходите, а я уже полчаса «пасу» вас в окно!
Ребята сняли обувь и прошли в зал. Вдоль одной из стенок, стоял большой раздвижной стол, уже сервированный посудой, и частично накрытый некоторыми блюдами.
– Юрец, ты, почему не сказал? Девчонки помогли бы матери, неудобно как то, матушка твоя наверно с утра возиться, вон, сколько всего наготовила, и думаю это ещё не всё!? – высказал Виталий Юре.
– Да ладно вам! Всё нормалёк! Она всё равно от помощи отказалась бы, ей ведь эта суета в радость, тем более я её любимый сыночек!
При этих словах, Юра деланно погладил себя по голове. Тут в комнату вошёл подвыпивший отец Юры. Юра сразу вспыхнул:
– Что ты припёрся? Иди к себе во времянку! Попробуй только испортить мне вечер, я тогда из дома уйду, понял!?
– Я что, просто поздороваться с ребятами, – оправдываясь, сказал отец, затем что то, жестикулируя руками, пошатываясь, ушёл.
– Жёстко ты с паханом – после затянувшейся паузы, сказал Саня.
– Да ну его, задалбал своей пьянкой, ладно парни, забыли. Вит, включай музон, там, в углу розетка есть. А ты, Колян, давай со мной, кое-что принесём.
Виталий подключил магнитофон, поставил бобину с записями группы Битлз, прошёл, и сел у окна.
– Наверно плохо, когда батя пьёт? – грустно сказал Саня.
– Не знаю Сань, у меня отец рано умер, я его не помню совсем, мал ещё был – ответил Виталий.
Тут зашли Юра, Коля, Вовчик, каждый нёс в руках по салатнице, всё это было поставлено на стол.
– Ну а горячее подадим, когда придут девчонки, всё уже готово – сказала вошедшая следом тётя Зина.
– Вит, а ты нашу музыку, русскую, взял? А то мало ли девчонки западное может, не слушают –
– Взял, взял, Юрец, не волнуйся, две бобины по 500 метров, 4 дорожечные, там и Синяя Птица, и Пламя, Самоцветы, так, что всего и не переслушать.
Стукнула калитка, послышались голоса девчонок, затем голос тёти Зины:
– Проходите, проходите, пожалуйста, ребята уже пришли, вас ждут. Вот здесь можете раздеться, сюда, проходите.
На пороге появились девчонки, стали кокетливо поправляться. У ребят от удивления округлились глаза, рты приоткрылись, они не как не ожидали увидеть своих одноклассниц, такими красивыми, и модными. Первой в комнату вошла Люда, поздоровалась, смущаясь, поправила платье, и прошла к дивану. Выглядела она великолепно, волосы были завиты, и спадали крупными локонами на плечи, её причёска напоминала причёски красавиц 19 века. Подкрашенные тушью глаза, и так от природы большие, казались ещё больше, и были настолько выразительны, что придавали её лицу, что то гипнотическое, притягивали к себе внимание, тёмно-красная помада подчёркивала чувственность её красивых губ. На ней было короткое серебристое платье, без рукавов, приталенное, облегающее, так удачно подчёркивающее её фигуру, Люда выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала. За ней смело вошла Вера, по киношному кивая головой по сторонам вместо приветствия. У Веры была сделана модная причёска ветерок, поднятые к верху волосы, закреплённые лаком, поблёскивали, и выглядели и правда, будто их поднял лёгкий ветерок. Крупные, пухлые её губы, были накрашены более тёмной помадой и придавали лицу, легкомысленность, почти вульгарность. На ней была белая блузка с коротким рукавом, с бесчисленными чёрными пуговицами в ряд, идущими полосой через всю блузку к поясу. Узкая, чёрная мини юбка, обтягивала покатые полные бёдра, и излишни, подчёркивала крепкую фигуру, почти уже взрослой девушки. За Верой вошла Наташа. У Наташи была сделана стрижка каре, какие носили в томные тридцатые годы. Её глаза также были подкрашены тушью, и тоже очень ярко, а вот губы накрашены не были, от того глаза сильно выделялись на её бледном лице, казались хотя и грустными, но в них оставалась загадка, и что то далёкое романтичное. Одета она была в светло-голубую блузу, с вычерпнутым жабо на груди, и кружевным воротником, к блузке в цвет, синяя юбка, тоже по моде, мини. Последней вошла Ольга, сделав показной реверанс, прошла к остальным девочкам на диван. Ольга не была накрашена, наверно от того, что от природы была слегка смугла, ресницы и брови и без того были чёрные. Волосы у неё были уложены на испанский манер, пучком на затылке, как у танцовщиц фламенко, одета она была в тёмно-красное платье, удлинённое, ниже колен, в котором Ольга и правда была похожа на сошедшую со средневековых картин испанку. Сходства добавлял чёрный выбитый платок, накинутый на её плечи, и на груди, справа крупная чёрная брошь, скорее всего очень старинная, ещё бабушкина, необычной формы, в виде замысловатого цветка.
Ребята стояли ошеломлённые, они были полностью растерянны, увидев своих одноклассниц такими красивыми, и главное в раз повзрослевшими. Первым пришёл в себя Саня Маруцкий, он метнулся в другую комнату, за ним Юра, они вернулись с цветами и подарками, и стали неумело, по-детски вручать их одноклассницам.
– А что, никто ничего и не скажет? – недоумённо, и как то по-взрослому спросила Люда.
– Так, все садимся за стол, быстренько! – на правах хозяина распорядился Юра.
– Можно я скажу! – выпалил отошедший от волнения Вовчик Буранов.
– Да! Да! Говори! – согласились все.
– Подождите! – перебил Юра, и быстро достал из-под стола бутылку пунша, налил из неё в приготовленные заранее бокалы, затем подавая ему бокал, сказал Вовчику:
– Теперь говори, Вовчик!
Девчонки переглянулись.
– Ого! Всё по-настоящему?
– Даводин, шалишь!? – деланно строго высказала ему Вера.
Юра, улыбаясь, ответил:
– Мама сама разбавляла, здесь почти лимонад!
Поднялся Вовчик, держа бокал в руке, стал говорить: