Огненный цикл. Сборник научно-фантических рассказов
Шрифт:
Крюгер воспринял эту реплику как признание своей правоты.
— А мне и не нужно было это говорить; я не слепой. Весь народ Дар Лан Ана, даже его ветвь здесь, у вас в деревне, все они одного роста… и одного возраста. Их Учителя тоже одинакового роста, но они намного крупнее Дара. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, в чем тут дело: этот народ растет на протяжении всей своей жизни, но время смерти, о котором все вы здесь толкуете, наступает прежде, чем они успевают вырасти. Те же, кого миновала всеобщая гибель, продолжают расти. Это и есть Учителя.
— Ты совершенно
— Что ты имеешь в виду? Я говорил с многими Учителями.
— Но неужели ты всерьез полагаешь, что нынешняя группа Учителей переживет очередной период смерти? Уже одно то, что они, как ты выражаешься, намного крупнее, должно было бы подсказать тебе истину. Следующая группа будет состоять из тех, кто начал жить одновременно с Дар Лан Аном.
— А кто их выбирал? Почему в нее не может войти Дар Лан Ан?
— Он мог бы, но вряд ли захочет. Ледяная Крепость — единственное место на Абьёрмене, где существа его расы могут пережить период, когда планетой владеет мой народ. Убежища под стенами просто не способны вместить всех; поэтому приходится производить некоторый отбор. А поскольку требуется длительное обучение, их отбирают в самые первые годы жизни.
— Ты намекал на то, что эти избранные не очень-то довольны своей участью. Мне в это трудно поверить.
— Избранный в Учителя подчиняется из чувства долга. Жизнь сверх отведенного, естественного срока — тяжкое бремя; ты видел, с каким трудом передвигаются Учителя в Ледяной Крепости, если они вообще способны передвигаться. Ты ведь не видел их всех; из каждых четверых трое уже сейчас превратились в беспомощных калек. Они растут, а силы остаются прежними. Суставы перестают гнуться, пищеварение портится. Они становятся жертвами заболеваний, которые делают их жизнь мукой. Но они идут на все это, потому что иначе каждая новая группа их народа вынуждена была бы начинать с самого начала и в периоды жизни их расы планету населяли бы одни дикие звери.
— Учителя вашей расы тоже проходят через все это?
— Да. Но до моего конца еще далеко; я должен прожить весь следующий период жизни моего народа или почти весь. И я пока еще не так одряхлел, как Учителя в Ледяной Крепости.
— Но в чем же различия между вашими расами? И какие условия убивают одну расу и способствуют росту другой? Влияют ли они на другие формы жизни на этой планете?
— На первый вопрос ответить трудно, если только мы не изыщем каких-либо средств, которые позволили бы тебе увидеть меня. Пока я не знаю, как это можно устроить. Чтобы мы оба остались живы, ты должен быть наглухо изолирован от меня, а я не знаю, из чего можно построить сплошной барьер, сквозь который мы могли бы видеть друг друга.
Крюгер собрался было предложить стекло или кварц, но обнаружил, что не в состоянии их описать. Прежде чем он составил фразу, в которой попытался рассказать об этих веществах, Учитель заговорил вновь:
— Условия жизни изменяются очень сильно, особенно температура. Становится гораздо жарче. (Крюгер тихонько присвистнул.) Изменяется состав воздуха.
— Вы дышите воздухом, водой или тем и другим? — спросил юноша. — Ведь ваш город тянется прямо в океан.
— Это только сейчас. Во время нашей жизни океан исчезает почти полностью. Видимо, вода океанов испаряется, и в тех районах Абьёрмена, где не светит ни одно из солнц, она выпадает в виде дождя или снега. Мы, как ты понимаешь, не имели возможности исследовать эти районы, однако все то, что нам известно об условиях у Ледяной Крепости, подтверждает нашу теорию.
— Но Аррен светит над Крепостью большую часть времени.
— Сейчас — да; районы, о которых я говорил, расположены на расстоянии в четверть окружности планеты от Крепости.
— Ага, теперь мне становится понятно, — сказал Крюгер. — Я еще раньше сообразил, что Абьёрмен кружит вокруг Тиира по сильно вытянутой орбите; а если верить твоим словам, то и орбита самого Тиира, вращающегося вокруг Аррена, весьма сильно вытянута.
— К такому же выводу пришли и мы, хотя точные его размеры и характер орбиты нам неизвестны. Нам не удалось создать нужных измерительных приборов. Впрочем, мы знаем, что оба солнца гораздо больше Абьёрмена и находятся на большом от него расстоянии, поэтому разумно предполагать, что движется Абьёрмен, а не солнца.
— Тогда я понимаю, чт должно происходить с вашей планетой; очевидно, мой последний вопрос не имеет смысла — если температура меняется в таких широких пределах, она, разумеется, должна влиять на всю жизнь этой планеты. То-то я поражался, почему здесь большинство деревьев и животных каждого вида почти не отличаются по размерам. Теперь мне ясно: они начали расти примерно в одно и то же время.
— По-видимому, в твоем мире это не так…
Эти слова прозвучали как вопрос. Поэтому Крюгер вынужден был остановиться на описании сезонных изменений на Земле и рассказать, как к ним приспосабливаются различные формы жизни.
— Значит, — заключил Учитель, — большинство ваших животных либо пребывает в активном состоянии весь год, либо погружается в бездействие, когда условия становятся для них неподходящими. Первое на нашей планете невозможно, по крайней мере для нас; я вообще не могу себе представить существо, способное выдержать все крайности абьёрменского климата. Второе же представляется мне невероятной расточительностью: если уж вид не способен пережить условия какого-то времени года, почему бы другому виду не заменить его на этот период?
— Резонно, — признал Крюгер.
— Тогда почему тебе не нравится, что моя раса владеет Абьёрменом совместно с расой Дар Лан Ана?
— Дело не в этом. Меня отвращает ваше отношение к ним, то, что вы запрещаете мне сообщить им сведения, которые позволили бы им освободиться от вашей власти. Вряд ли ты станешь возражать, если я передам всю эту информацию тебе?
— Лично мне — нет. Но против передачи сведений моему народу я бы возражал столь же решительно, как и против передачи их народу Дар Лан Ана.