Огненный глаз Тенгри

Федотов Дмитрий Станиславович

— «…Все рыбы на Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами, что реки от того прибывают и, выступя из берегов, текут до самого вечера, пока перестанет рыба входить в их устья…» [39] М-да!.. В самом деле, малочитаемо.

— Вот! — у Анны в глазах блеснул озорной огонек. — А теперь загляните в тетрадь, что я вам дала. Я повертел пакет в руках, хотел вскрыть, но передумал:

— Верю, Аня! «Памятные тетради» — это другое. Извините, но мне сейчас нужно успеть еще на одну важную встречу. А документы верну в целости и сохранности, не сомневайтесь!

39

Подлинные записи из дневников С.П. Крашенинникова.

— Верю, — эхом откликнулась девушка и вдруг стиснула кулачки на груди: — Найдите его, Дмитрий Алексеевич!

— Обещаю, Аня. — Я постарался ободряюще улыбнуться. — И, уверен, ваша помощь здесь совершенно не лишняя!

Важную встречу я, что называется, сам себе накаркал. Едва вышел из библиотеки, как взвыл мой мобильник. Номер не определился.

— Слушаю, Котов, — настороженно сказал я.

— Ты меня слушай, а не котов! — хохотнул в трубке Олег. — Куда пропал?

— Я, между прочим, работаю как вол!

— А не желает ли господин вол слегка подкрепиться?

— Желает! Особенно господин вол обожает доморощенных юмористов под соусом бешамель!

— Ага, ну что ж, тогда «на том же месте, в тот же час»?

— И без опозданий! — рявкнул я.

Ракитин позвонил, в общем-то, как нельзя вовремя. Я и сам подумывал, куда бы зайти подкрепиться, ибо Машин утренний омлет давно распался на аминокислоты и углеводы. «Тем же местом» на нашем с Олегом личном языке именовалось любимое «Сибирское бистро». Туда я и направился. До «того же часа» — то есть полудня — оставалось десять минут.

Ракитин как всегда был точен и неумолим.

— Ты опоздал на три минуты!

— Что я тебе, стайер? — огрызнулся я, усаживаясь напротив него за столик возле огромного, во всю стену окна, полуприкрытого легкими жалюзи в виду завладевшей городом жары. — По такой погоде вообще надо ползком передвигаться.

— По такой погоде надо на пляже валяться да девушек в бикини разглядывать, — ухмыльнулся Олег, озирая мою потную физиономию. — Потерю воды будешь восполнять?

— Еще бы!

Ракитин щелкнул пальцами и перед нами почти из воздуха материализовались две большие кружки с пенными шапками. От проворного официанта остался лишь легкий ветерок.

— Вот это сервис! — крякнул Олег, поднимая свою кружку.

— И да разойдется влага по периферии телесной, ибо видит бог: мы не пьем, а лечимся! — торжественно произнес я. — Аминь!

— Хорошо сказал! — восхищенно помотал головой Ракитин. — Аминь!..

Утолив жажду, мы не спеша приступили к салату. Наблюдательный Олег покосился на толстый пакет, который я положил на край стола.

— Ставлю полсоверена, Холмс, что вы раскопали нечто интересное!

— Вам не откажешь в проницательности, инспектор, — подмигнул я. — В этом пакете, я уверен, находится доказательство невиновности Антона Урманова, а также сведения, которые позволят нам обнаружить истинного преступника!

— И что же там? — ткнул пальцем в пакет Ракитин.

— «Памятные тетради» русского ученого Крашенинникова.

— ?!

— Вот и я также сначала отреагировал. Но дело в том, что именно эти тетради накануне своего исчезновения Урманов заказал в библиотеке.

— Не вижу связи с преступлением, — скептически нахмурился Олег.

— Ну, все элементарно, инспектор! Урманов занимается научными изысканиями по истории Сибири, заказывает материалы по Великой сибирской экспедиции, а спустя два дня происходит ограбление, похищены древние сибирские раритеты и Урманов тоже исчезает…

— По-моему, это как раз указывает на причастность Урманова к ограблению, — невозмутимо перебил Ракитин.

— Да что же вы там все твердолобые такие! — взорвался я. — Ну почему не посмотреть с другой стороны? Урманов узнает из материалов экспедиции об истинной ценности этих раритетов и решает помешать злодеянию…

— А откуда он вообще узнал о готовящемся преступлении?

— Вот об этом я и собирался тебе рассказать…

Я торопливо передал Олегу содержание своих утренних бесед с Шишкиным и Сарыгиным.

— Интересный расклад, — хмыкнул Ракитин. — А моему сотруднику оба ничего подобного не рассказывали.

— Любовь народа к милиции безгранична, а потому не может быть выражена словами! — съязвил я. Олег и ухом не повел.

— Допустим, все так и было. Но где же тогда твой Урманов?

— Там же, где и этот «шаман».

— А, тот самый, что дважды отметелил мастера рукопашного боя Дмитрия Котова? — ехидно прищурился Ракитин.

— Ничья… Сам себя он называет Телгер, что по-татарски означает, если мне не изменяет память, «мудрец». Кстати, об Урманове. Ты нашел некоего Михаила из Шегарки?

— Предприниматель без образования юридического лица Михаил Евсеевич Измайлов, двадцать девять лет, не женат, мастер спорта по горному туризму и раффтингу, пропал три дня назад, — ровным протокольным голосом сообщил Олег. Я едва не поперхнулся.

— Ты что?! Как пропал?

— Обыкновенно. Не явился в понедельник утром в свою контору, никому не сообщил о своем отъезде. Сосед видел, как Измайлов сел в свой джип и укатил в направлении Томска.

— А дальше?

— Что дальше? Его помощник и управляющий делами Игорь Никитенко в полной растерянности: шеф никого не предупредил, телефон заблокировал, а тут крупная сделка на носу.

Ракитин отставил пустую тарелку из-под салата и принялся за румяных «чебурят», макая их в свой любимый сырный соус.