Огненный холод
Шрифт:
«Контролеров», главным из которых являлся Скелет, было двенадцать. Костя Бык стал тринадцатым. По этому поводу в одном из закрытых ночных клубов прошла вечеринка – на ней появились представители столичной тусовки, выступали звезды и звездочки шоу-бизнеса, дорогое шампанское, водка и вино лились рекой. К герою дня, к Константину, так и липли женщины.
Конечно, он не отказывал себе в плотских удовольствиях, однако принял решение, что семьи у него не будет. Супругой обзаводиться не с руки, да и дети ему не нужны. Кого он может воспитать? И что, например, скажет ребенок в школе в ответ на вопрос учительницы, кто у него родители. «Мой папа работает мафиозо и киллером», – так, что ли?
Тяжелые времена для Кости давно
Шло время. Константин полностью завоевал доверие Грозного, который к тому времени даже купил себе место в Госдуме – ему требовалась депутатская неприкосновенность. «Контролеры» не только надзирали за своими подчиненными (этим в первую очередь занимались «командиры»), а разрабатывали и осуществляли гораздо более выгодные и рискованные предприятия. Так, Костя быстро убедился в том, что мафия тесно связана с политикой и бизнесом. И поистине сумасшедшие деньги зарабатываются не на рынках, в магазинах или ресторанах, где выбиваются долги и собирается дань, а в тиши кабинетов банков, в министерствах, на фабриках и заводах. Константин быстро убедился, что известные политики, чиновники, бизнесмены, судьи, работники прокуратуры, различных министерств и ведомств – продажные, алчные, наглые личности, ради лишнего доллара готовые продать с потрохами родную бабку. Эти люди вызывали в нем отвращение – сами они никого не убивали, руки кровью не марали, однако очень крупно наживались на падении курса рубля или увеличении курса доллара, на искусственно организованных кризисах, использовали секретную служебную информацию для личного обогащения и продавали ее на сторону тому, кто был в состоянии больше всего заплатить. И таким человеком зачастую оказывался Грозный. Мафиозо-депутат даже получил усыпанный отборными бриллиантами орден от известного благотворительного фонда, спонсируемого одним из наиболее влиятельных олигархов.
По поводу награждения Грозный устроил подлинный бал, и происходил он в его загородном особняке, расположенном на Рублевском – как же иначе-то! – шоссе. Константин, впервые попавший в загородную резиденцию босса (а таковых у него только в России было четыре, да еще столько же за рубежом), уже ничему не удивлялся: ни дому, похожему на старинный замок, ни гигантскому бассейну с хрустальной крышей, ни площадке, на которой стоял самый настоящий вертолет, ни тому, что бал почтили своим присутствием сливки столичного общества.
Награжденный орденом, одетый в смокинг, демонстрировал всем свою регалию, а на стене бального зала висела огромная фотография (не меньше трех метров шириной), на которой был изображен сам Грозный, которому видный олигарх пожимает руку. Косте обычно было скучно на таких приемах – все равно в итоге все перепивались, а затем начинался большой трах.
Босс, как отметил Костя, разговаривал с сухощавым пожилым мужчиной и молодым типом. Это были Остоженские, отец и сын, возглавлявшие конкурирующий клан. Но вместо того чтобы вести с ними кровопролитную войну, исход которой был сомнителен (все же Остоженский был генерал-майором ФСБ в отставке), Грозный предпочел заключить перемирие и поделить сферы влияния. Да, он умел превращать врагов в друзей, а друзьям не позволял становиться врагами.
Константин скучал около бара, поглощая один коктейль за другим. Если уйти слишком рано, то босс обидится, решит, что это проявление неуважения к нему. Проще всего подцепить какую-нибудь бабенку и удалиться вместе с ней, тогда у него будет причина, чтобы смыться пораньше с нудного торжества. Костя Бык положил глаз на черноволосую девицу, одну из участниц новомодной группы (то ли «Тру-ля-ля», то ли «Бом-бим-бом»), что кочевряжились на сцене, распевая под фонограмму что-то про роковую любовь.
Молодой человек уже отвернулся от стойки, собираясь подойти к певичке и завязать недолгий разговорчик (он был уверен, что спустя самое позднее двадцать минут они уже отправятся к нему на квартиру, чтобы заняться сексом), как вдруг замер. Потому что появилась – она.
К женщинам Константин относился как к красивому развлечению, как к игрушкам, куклам. Но та, что появилась сейчас в зале, была совершенно иной. Платиновая блондинка в серебристом платье, без украшений (а все на вечеринке дамы были увешаны крупными бриллиантами и прочими драгоценными камнями невероятных размеров), только на левой руке мерцал кроваво-красный камень неправильной формы. В отличие от всех прочих, эта особа смотрела с вызовом, а на ее волевом и прелестном лице играла странная полуулыбка, похожая на ту, при помощи которой Мона Лиза в течение многих сотен лет сводит с ума весь мир.
Дама, осмотревшись по сторонам, вдруг встретилась глазами с Константином. И он – такое случилось с ним впервые! – отвел взгляд. Красавица прошествовала к барной стойке и произнесла чарующим грудным голосом:
– Вы, я вижу, скучаете...
– После того как увидел вас, уже нет, – ответил Константин, чувствуя, что эту женщину не возьмешь столь дешевым комплиментом.
Дама потребовала бокал минеральной воды и как бы вскользь заметила:
– Не обольщайтесь... Так высоко, где я нахожусь, вам все равно не прыгнуть. И как вам прием? Так себе, не находите?
Костя не имел сил возразить. Незнакомка, потягивая воду через соломинку, продолжила:
– Будь моя воля, я бы все переделала. И устроила бы настоящий бал, как, скажем, в восемнадцатом веке. С костюмами и музыкой Моцарта и Генделя. Но ведь приглашенные не поймут. А вот из вас, думаю, получился бы отличный граф Орлов. Вы знаете, кто он такой? Но для каждого Орлова требуется своя Екатерина...
Костя не успел ничего ответить, потому что мысли его смешались. Незнакомка была той женщиной, какую он все время искал. Той самой, ради которой он мог отдать жизнь. Той, что мгновенно свела его с ума и лишила покоя. Он был рядом с ней не больше пары минут, а чувствовал, что желает обладать ею.
Еще до того, как он успел что-то сказать, даже до того, как узнал ее имя, к ним приблизился Грозный. Он был уже порядком навеселе. Орден на атласной ленточке болтался у него на шее.
– А, Бык! Рад тебя видеть. Знатная вечеринка, так ведь? Алисочка, и ты здесь!
Его возглас был обращен к красавице в серебристом платье. Та, поставив недопитый бокал с водой, ответила:
– А разве, Ваня, мне запрещено появляться на балу, устроенном в честь собственного мужа?
«Ваней» в присутствии Кости никто и никогда еще не называл Грозного. Он заметил, как босс приобнял блондинку, а та попыталась отстраниться.
– На нас смотрят! – обронила она капризно и внезапно подмигнула Константину. Молодой человек онемел, а Грозный, ничего не заметивший, обернулся и сказал:
– Вот, Алисочка, познакомься. Костя Бык, один из лучших моих людей. Я о нем тебе рассказывал...
– Не помню, Ваня. – И повернулась к Косте: – Думаешь, я запоминаю всех твоих быков, свиней и крокодилов? – ответила загадочно женщина. – Значит, вы лучший из лучших? Что-то не верится!
Она протянула Константину руку, и тот даже не знал, что делать – пожать ли, поцеловать или расшаркаться, как перед императрицей. Оказывается, красотка – жена босса! Ну конечно, он слышал, как секретарши в офисе, думая, что рядом никого нет, перемалывали косточки некой Алисе, фотомодели, вышедшей не так давно замуж за Грозного. Свадьба состоялась в Париже, и невеста, говорят, была облачена в платье, усеянное жемчужинами и бриллиантами общей стоимостью в миллион «зеленых». И вот Алиса стоит перед ним!