Огненный колосс
Шрифт:
Он взрывал себя, сближаясь с противником!
Захаров вызвал Таранова:
— Таран! Я — Восток!
— Слышу тебя, дорогой! Как ты?
— Хреново, Женя! Плотно группа попала! Продолжать управляемый бой нет ни сил, ни возможности! Передай полковнику, пусть наводит на нас штурмовую авиацию, ты понял меня, капитан?
— Но как же… Сережа?
— Поторопись! Пока бандиты не раздавили нас и не разбежались по горам. Пусть «СУ-25» накроют ракетами весь район! Нам все равно не жить. Действуй, капитан! Увидев самолеты, я обозначу,
Захаров, отключив рацию, отбросил ее в кусты, развернулся. И вовремя! В пяти метрах от него выросли три фигуры бандитов. Мгновенно сориентировавшись, офицер срезал очередью «бизона» наемников, укрылся за сосну. Приготовил ракетницу. Зарядил ее красным патроном. Сергей Захаров думал сейчас об одном: лишь бы дождаться штурмовиков, успеть дать им сигнал!
В это время в палатку к Палачу зашел Доулетхан.
— Командир, пора уходить! Спецназ почти уничтожен, но их командир открытым текстом вызвал на себя штурмовики. Совсем скоро здесь будет ад! Ты пока собирайся. Я отдам отряду приказ об экстренном отходе!
Палач неожиданно запретил делать это, приказав, в свою очередь:
— Отряду продолжать уничтожение противника! Уходим только мы, я пошел к джипу. Ты же расстреляй из «бизона» остальные палатки, моя «смерть» должна выглядеть убедительной, возьми охрану и спускайся по расщелине ко мне!
Доулетхан бросился выполнять приказ. Палач вышел из палатки и направился к спасительному спуску вниз, на дно параллельного ущелья.
Полковник Скориков, получив требование капитана Таранова срочно навести на погибающую группу Захарова авиацию, опешил:
— Но…
— Полковник! — понимая состояние комбрига, повысил голос Таранов. — Вызывайте штурмовики! Дорога каждая секунда! Или вы хотите, чтобы, отрезав ребятам головы, Палач вновь ушел?
— Да, да… и все же… как?.. Но… хорошо, я понял, выполняю требование Захарова!
Задрожавшей рукой он взял рацию, вызвал командира авиационного полка подполковника Владимира Волгина…
— Юрий Федотович, — спросил Волгин у Скорикова, — ты уверен, что другого выхода нет? И правильно ли понял просьбу подчиненного?
— Правильно, Володя, к сожалению, правильно! Работай, авиация! Эх, жизнь, мать ее…
— Хорошо! Я отдаю приказ на подъем дежурного звена!
— Конец связи!
Скориков бросил рацию на кровать, сел за стол, обхватив голову руками.
Связист, молодая женщина, находящаяся рядом с полковником, спросила:
— Вам плохо, Юрий Федотович?
Командир бригады повернул к прапорщику лицо. В его глазах стояли слезы, он хрипло ответил:
— Да, Катюша! Мне плохо! Очень плохо!
И отвернулся.
Связист-прапорщик стояла рядом, не зная, что ей делать. Она впервые видела строгого и всегда сдержанного комбрига таким подавленным!
«Бизон» опустел, гранаты кончились, Захаров зарядил последний магазин в «АК-74». Кроме него, оборону продолжали держать еще два бойца слева, но кто именно, старший лейтенант определить не мог. Троим раненым, обреченным на смерть бойцам выпала короткая передышка: получив приказ Палача добить спецназ, сильно поредевшие ряды боевиков начали перегруппировку, чтобы провести последнюю, решающую атаку.
Старший лейтенант Сергей Захаров, опершись спиной о такое же израненное, как и он, дерево, поднял глаза к небу. Сейчас, ожидая появления штурмовиков и ревущей свое «Аллах акбар» толпы бандитов, он вдруг подумал не о близкой смерти. Права была Ленка, выходя замуж за другого. Люби, не люби, жди, не жди, а жизни у них так и не получилось бы.
Не отпустила бы его от себя эта проклятая война.
Эх, твою мать! Быстрее бы все закончилось, но как же трудно умирать молодым!
Боевики поднялись во весь рост одновременно с появлением звена штурмовиков «СУ-25». Сергей как-то даже облегченно вздохнул — не ушли «чехи», не сломили сопротивления горстки бойцов спецназа. Теперь всем смерть! Но победа осталась за группой! И это главное!
Он поднял ракетницу. Красный заряд взмыл в воздух вертикально вверх.
Появление самолетов остановило бандитов. Захаров дал по ним длинную, на все тридцать патронов, очередь, еле удержав автомат ослабевшими руками.
Ни оружия, ни патронов, ничто в этой жизни ему больше не было нужно. Боевики попадали на землю, Сергей же смотрел за маневрами штурмовиков.
Пилоты, заметив красную ракету, заложив крутые виражи, разошлись друг от друга, пошли на цель. Наемники, не выдержав нарастающего гула пикирующих штурмовиков, заметались по лесу, Захаров же истерично засмеялся, крича:
— Попали, суки? Отвоевались, твари? Взяли спецназ?
С этим криком он и умер.
Старший лейтенант не почувствовал боли, только вдруг земля под ним разверзлась, и он полетел в глубокую черную пропасть.
Обстреляв заданный сектор ракетами класса «воздух-земля», штурмовики сделали второй заход, сбросив на цель бомбы.
Командир звена доложил начальнику полетов:
— Цель поражена! Фотосъемка произведена! Полетное задание выполнено!
— Возвращайтесь домой! — приказал дежурный офицер.
Гул самолетов стих.
И наступила мертвая тишина. Дымились обломки деревьев, кустов, трава, люди, вернее то, что от них осталось. Дым поднимался к вершине скалы, слабый ветер сносил его к водопаду, продолжавшему, как ни в чем не бывало, сбрасывать массы воды в небольшой пенящийся водоем.
Палатки, простреленные Доулетханом, практически не пострадали, только две крайние, что стояли возле спуска в «зеленку», вспыхнули и мгновенно сгорели. Та, в которой лежал труп в маске, уцелела. Она колыхалась разорванным брезентом.