Огненный мир
Шрифт:
— Скажи-ка, Таирон, а любишь ли ты сюрпризы? — осторожно полюбопытствовала она.
— Смотря какие, — честно ответил демон. — А что?
— Да мне тут на днях одно послание передали. Пытаюсь найти автора. Не ты ли это?
— Не я ли, — в тон девушки ответил Наследник. — Я записки перестал писать еще лет двадцать назад.
— Действительно?.. — протянула девушка. Она была почти уверена, что адресантом был Таирон. Выбравшись из гамака и щегольнув длинной ночной сорочкой с оборочками (Фрида хмыкнула, сделав себе отметку в памяти подарить подруге нормальную пижаму), она вытянула из сумки плотный листок. Запах уже почти выветрился,
Демон взял записку, развернул, прочитал, нахмурился и покачал головой:
— Верно, не я. Отдашь мне ее на время? Я хочу кое-что проверить…
— Забирай. Но если отыщешь загадочного отправителя, попроси его в следующий раз свои письма подписывать. Чтобы я знала, кого благодарить за столь щедрый дар.
— Ух, какой у тебя злобный взгляд сейчас был, — в шутку поежился Таирон. — Почему такая странная реакция? Вдруг тебе что-то хорошее готовят?
— Ты, правда, в это веришь? — устало вздохнула девушка. Демон хмыкнул — даже он не был настолько лицемерен, чтобы кивнуть. Особенно когда являлся лучшим пример невезучести конкретного человека.
Минут десять спустя, когда Мерси все же улеглась в постели, а оба визитера были успешно изгнаны из ее отдельных "апартаментов", в своем ящике визгнул Тамагочи. Подняв голову, девушка заглянула в его круглые, светящиеся в темноте глаза и поежилась. Отчего-то снова стало очень страшно.
"Как давно я не видела Хикару-куна, — промелькнуло в голове. — Но можно ли ему говорить о записке, или он переполошиться еще больше моих предков?"
— Черт, — шепотом выругалась Мерси. — В последнее время я стала слишком пугливая. Все действительно может быть намного проще. Правда, Тамагочи?
В ответ раздался невнятный скулеж, и девушка поняла, что собака с ней не согласна. Мрачно усмехнувшись, она подтянула колени к груди, обняла себя руками, натянула одеяло до самого носа и закрыла глаза.
"Я справлюсь, — подумала напоследок. — Я со всем справлюсь…"
И забылась коротким тревожным сном.
Глава 22
Умереть за любовь — не сложно.
Сложно найти такую любовь, за которую стоит умереть.
Весна не особо хотела радовать Огненный мир своим присутствием. В марте было так холодно, словно самый короткий месяц в году вдруг растянулся желейным ползунком и раскинул ледяные сети на владения своих теплолюбивых братцев. Те особо не сопротивлялись и вообще, кажется, жили по принципу: "Догони меня, работа!", потому на ветвях голых деревьев все еще лежал толстый слой снега, а озеро было сковано плотной коркой льда.
Сейчас, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а из набухшей темно-серой тучи сыпануло белоснежное крошево, которое все ждали с самого утра, Мерси как никогда переполнялась тоской за пением птиц, шуршанием зеленой травы под ногами, веселым пением лесных ручьев… Она куталась в пушистый ворот шубы и, прижимаясь к деревянному фигурному парапету на школьном крыльце, наблюдала за хороводом снежинок, тихонько шмыгая покрасневшим носом. А еще думала, ведь в такой морозной ночной тиши мысли складываются сами собой, и порой совершенно непостижимым образом.
В последние месяцы время для нее бежало невообразимо быстро.
Вчера Фрида вернулась на землю. Навсегда. Поздно вечером накануне Мерси застала подругу в своей комнате. Та сидела на холодном полу, подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом. Такой маленькой и уставшей Мерси свою подругу еще никогда не видела. Голубые глаза сверкали в темноте комнаты и, казалось, в них одновременно отражается и паника и болезненная отрешенность.
— Фрида? — испуганно позвала сирена. Она вдруг вспомнила, что уже больше недели не видела вездесущую подружку. Да и вообще — в последнее время та старалась не попадаться на глаза рыжему фениксу. Только Мерси как-то не придавала этому значения — слишком много всего важного занимало ее мысли. И как же она корила себя за это сейчас!
— Прости, Мерси, — едва слышно прошептала Фрида. — Я больше не могу.
Рыжая вздрогнула от этого голоса: бесцветного, тоскливого. Он так не шел маленькой боевой Фриде, всегда веселой, всегда сильной, что в первый миг Мерси даже опешила. А тигрица вдруг опустила голову еще ниже и тихо заплакала.
— О, Боже… — выдохнула рыжая, бросаясь к подруге и обнимая ее за плечи. — Что с тобой, Фрида? Кто тебя обидел?
Девушка подняла на подругу красные беспокойные глаза и часто, сбивчиво заговорила:
— Мне снятся сны, Мерси! Каждую ночь, уже который месяц. Я не могу спать, потому что стоит закрыть глаза — а там они…
— Кто "они"? — не поняла рыжая.
— Кошмары… И это не те кошмары, которых я боялась раньше! — Фрида заломила руки, что есть мочи прижимая их к животу. — Они всегда разные, и всегда такие реальные… Я все чувствую, все понимаю, только сделать ничего не могу. Это сонники, Мерси-тян! — она вдруг вскочила на ноги и отбежала к стене. — Я знаю, это сонники! Я видела, как они смотрят на меня, как они шепчутся за моей спиной!
— Фрида… — Мерси осторожно подступила к нервной подруге. — Ты говорила об этом с дядей?
И тут блондинка начала хохотать. Громко, буквально захлебываясь смехом. Она закрывала лицо руками, хваталась за стены и размазывала по щекам слезы:
— Дядей?! — истерично переспросила она, наконец. — Он решит, что я сошла с ума!
"Ох, Фрида… — тяжко вздохнула Мерси. — Боюсь, как бы он ни был прав…"
Рыжая полночи отпаивала блондинку отваром ромашки с валерьянкой, раздобытых в больничном крыле школы. Правда, к первому охотница оказалась совершенно равнодушна — выхлебав залпом три чашки, она так и продолжала сидеть на корточках у стены, бездумно глядя в одну точку. Зато валерьянка подействовала. Наверное, на тигрицу, потому что после первых же десяти капель блондинка стала подхихикивать, и делать робкие попытки отобрать бутылочку. Сообразив, что буйная Фрида еще хуже Фриды испуганной, Мерси решительно вылила остатки в озеро, за что получила грозный взгляд и шипение. Но это все равно было лучше того невнятного скулежа, на котором общалась девушка, когда они только начали свою беседу. Теперь с Фридой хотя бы можно было говорить.