Огненный мир
Шрифт:
— Фрида? — демон невесело усмехнулся. — Эта маленькая боевая тигрица? Я и пальцем ее не тронул, если ты об этом.
— Тебе не обязательно кого-то трогать, — строго одернула его Мерси. — Но Фрида вчера вернулась на землю, потому что не смогла больше оставаться здесь. Я очень волнуюсь за нее. Она была в таком состоянии…
— Странно, что ты не замечала этого раньше, — как бы невзначай отметил демон, и Мерси покраснела. — Что это? Невнимательность или равнодушие?
Девушка закусила губу и даже как будто съежилась:
— Ну, да. Я виновата. Я должна была увидеть. И не мне обвинять тебя сейчас, но все же…
—
— То есть, ты признаешь, что приложил к этому руку?
— Хм… как сказать… Я лишь снял с нее свою метку. Но она сама этого хотела, так что…
Девушка нахмурилась:
— Я не понимаю.
Несколько секунд демон молчал, потом заговорил, чуть слышно перебирая остро-заточенными когтями по столешне:
— Фрида — охотница. У этих милых леди есть характерное умение, и это не только талант бросаться на все, что движется. Они выделяют особый… феромон. Люди его не ощущают, так же как и дэваты, но демоны буквально сходят от него с ума. Ты ведь понимаешь, что какой бы ловкой не была охотница, она, прежде, всего человек? А нечисть ведь гораздо сильнее человека, в особенности — женщины. Как же они могут сражаться с нами? В теории — никак, а по факту… Дэваты в свое время подсуетились, и дали им способность очаровывать своего врага. Они приманивают нас ближе, затуманивают голову, лишают воли и разума. И как только мы оказываемся в их нежных лапках, выпускают когти и расправляются с нами в один удар. Твоя подружка, милая Мерси, именно такая.
— Нет! — замотала головой рыжая. — Фрида не собиралась использовать это против вас!
— Смысл в том, Мерси-тян, что она не должна собираться или нет. Она это просто делает.
— Но, почему же… почему ты только сейчас поставил это ей в вину?
Таирон фыркнул:
— Это? О, не смеши меня, Мерси-тян. Я бы никогда не обвинил ее в этом. Скорее наоборот — именно это меня в ней привлекло. Понимаешь, мой статус Наследника Первой династии Огненного мира позволяет не опасаться феромонов какой-то охотницы. Но Фрида пахла… особенно сладко. Я просто не смог удержаться. Я чуял ее за много миль, на других континентах, в других мирах. Постоянно! Ее образ стоял у меня перед глазами, горел в крови, проносился в мыслях, как бы сильно я не пытался его забыть. Она совершенно непостижимым образом сломала мою личную защиту. Но я опять-таки ни разу не обвинил ее в этом. Более того, я защитил ее от остальной нечисти! Ямамото, идиот, привел в вашу школу совсем юную девчонку-охотницу! На что он рассчитывал?! Да ее бы сожрали в первый же день! И если не буквально, то одними только видениями довели бы до безумия!
— Именно это и случилось… — прошептала Мерси. Она была поражена откровением Таирона. Он говорил так просто, словно не в слабости своей признавался, а рассказывал о чем-то прекрасном, волшебном. О настоящей любви… которая, увы, давно умерла, но которая была, и которую невозможно забыть.
— Я так и понял, — демон опустил глаза и забарабанил по столу в два раза громче.
— Почему ты лишил ее своей защиты?
На сей раз
— Потому что девочка охамела.
Рыжая вздрогнула. Демон помолчал, словно подбирая слова, и когда заговорил вновь, его голос уже был таким же спокойной и чуточку насмешливым, как в момент их встречи:
— Я не говорю о благодарности, Мерси-тян. Хотя нужно быть полной дурой, чтобы не понимать, какую услугу я ей оказал. Я так же не говорю о любви или поклонении. Но обычное уважение должно быть всегда. Это ведь так просто, верно? И позволяет избежать многих проблем. Я долго терпел. Она ворвалась ко мне в дом и разнесла башню — ладно, проехали. Не позволяла коснуться — ее право. Но лишь тот, кто совсем не дружит с головой или решил свести счеты с жизнью особо болезненным способом может позволить себе орать на меня благим матом.
На последнем слове Таирон скатился до громкого шипения и Мерси подозрительно сощурилась: неужели его так зацепили слова Фриды, что он до сих пор их не забыл?
— Я не стал наказывать девчонку сам. Зачем? Я просто отошел в сторону. Жизнь сама карает глупцов. Могу лишь надеяться, что этот урок, каким же суровым он ни был, заставит ее задуматься и изменить свой взгляд на некоторые очень важные вещи. Ты ведь поняла это, Мерси-тян? Что нельзя быть слабой среди сильных и поступать так, словно ты сильный среди слабых?
На том разговор и окончился. Мерси попрощалась, тихо, почти шепотом. Она не ждала, что Таирон расскажет ей все вот так и, хотя он бы никогда не узнал этого от нее, — она его понимала. Сирена любила Фриду. Любила как сестру, такую экспрессивную, бесстрашную, даже чуточку сумасшедшую. Но и боялась за нее по той же причине. Казалось, для Фриды не существует преград, никто и ничто не способен ее сокрушить. Но так только казалось… на самом деле, тигрица была слишком юной, слишком самоуверенной и слишком слабой для этой войны. Быть может, сейчас, через страх, через отчаяние и боль к ней, наконец, придет понимание того, что не все на свете решается силой. Быть может, однажды это понимание спасет ей жизнь…
— Мерси-тян, — уже в дверях девушку застал оклик Таирона, и она обернулась, чтобы увидеть его кивок. — Я выполню твою просьбу. Если ты действительно этого хочешь, Юмико останется на земле…
Следующим утром Мерси проснулась с огромным трудом. И это было неудивительно, учитывая, что домой накануне она вернулась далеко за полночь. А ведь сегодня ее ждали не только пять полноценных пар и занятие по "Кэндо", но еще и тренировка с Араратом. И как раз это была одна из основных причин, по которым в последнее время девушка света белого не замечала. Вот уже два месяца русал давал ей уроки по смене облика.
Как обычно, сегодня он приплыл к ней в комнату, помахал рукой, чтобы она не испугалась его "внезапному" очень характерному появлению с тучей брызг под громкий лай Тамагочи, но не нырнул обратно в ожидании, пока девушка прыгнет следом в ледяную воду, а наоборот — аккуратно выбрался на деревянный пол.
— Красавица, я понял, почему у нас ничего не получается! — заявил без предисловий. Мерси скривилась:
— Ну, почему же "ничего"? Еще месяц подобных занятий и я стану закоренелым мазохистом. Чем не прогресс?