Огненный нож
Шрифт:
3. ГОРОД НЕВИДИМЫХ
Подойдя к подножию скалы, Конан начал взбираться по крутому склону. Вокруг не было ни души. Тропа непрерывно петляла, огибая огромные скальные выступы. С наружного края ее прикрывала низкая массивная стена. Скорее всего, ее возвели еще до появления в этих краях ильбарских горцев: на вид она была очень старой, но прочной, как сама скала.
Последние тридцать футов Конан поднимался по крутым ступеням, вырубленным в камне. Его так никто и не окликнул. Он бесшумно миновал полосу невысоких укреплений, возведенных по краю плато, и вышел прямо на группу сидящих на корточках стражников, азартно резавшихся в кости.
Заслышав хруст камешков под ногами варвара, семерка вскочила на ноги, выпучив глаза от удивления. Это были зуагиры - шемиты-пустынники, поджарые, с крючковатыми носами. Головы воинов прикрывали уборы из белой ткани, над поясами торчали рукояти кинжалов и ятаганов. Мгновенно придя в себя, они схватили брошенные рядом копья и изготовились к нападению.
Ни один мускул не дрогнул на лице киммерийца. Он остановился, невозмутимо глядя на стражников. Зуагиры, наоборот, не уверенные, как им лучше поступить, пребывали в явном замешательстве. Словно дикие кошки, угодившие в западню, они не спускали затравленных глаз с нежданного гостя.
– Конан!
– воскликнул вдруг самый рослый из зуагиров, в его голосе сквозили подозрительность и страх.
– Ты здесь откуда?
Конан окинул взглядом поочередно всю семерку и сказал:
– Я хочу видеть вашего хозяина.
Однако это не произвело должного впечатления. По-прежнему настороже, они вполголоса переговаривались между собой, по очереди отводя назад правую руку, как бы примериваясь для броска. Наконец неясное бормотание прервал голос рослого зуагира:
– Что вы раскаркались! И так все ясно: мы занялись игрой и не заметили его. Мы нарушили свой долг, и, если об этом узнают, нам не поздоровится. А потому считаю, что его надо убить и сбросить вниз.
– Ага, - с готовностью согласился Конан, - валяйте, убивайте. А когда хозяин спросит вас: "А где мой Конан с важным донесением?" - вы ему ответите: "А ты нас не предупредил, и мы его убили, чтобы преподать тебе урок на будущее". Вот смеху будет.
Те поморщились а один пробурчал:
– Да проткнуть его - и делу конец! Никто и не узнает!
– Не так все просто, - возразил на это рослый.
– Такого если не убьешь издали, он погуляет среди нас, как волк в овчарне.
– Да что там - схватить и перерезать глотку!
– сунулся было другой, самый молодой в компании, но прочие так яростно зашипели на него, что тот отступил, посрамленный.
– Ага, режьте мне глотку, - скривился в усмешке варвар. Миг - и, выхватив меч из ножен, он молниеносным движением вычертил в воздухе восьмерку.
– Один, пожалуй, уцелеет, - задумчиво заметил он.
– Как раз хватит, чтобы доложить начальству о великой победе.
– Мертвые не болтают, - гнул свое молодой, за что и получил в живот тупым концом древка. Хватая ртом воздух, воин переломился надвое.
Сорвав часть накопившейся злобы на своем невоспитанном товарище, зуагиры немного оттаяли. Старший спросил у Конана:
– Так тебя ждут?
– Иначе я бы не пришел. Разве ягненок по собственной воле пойдет в пасть ко льву?
– Хорош ягненок!
– зуагир хмыкнул.
– Скорее уж матерый волчище с кровью на клыках.
– Если где-то недавно пролилась кровь, так в том повинны дураки, которые плохо слушают своего хозяина. Этой ночью в ущелье Призраков...
– Клянусь Хануман! Уж не с тобой ли схватились тупоголовые шабатийцы? Они всем раструбили, будто прикончили в ущелье заезжего купца со слугами.
Так вот почему охрана вела себя так беспечно! Как видно, по каким-то своим соображениям шабатийцы соврали насчет действительного исхода драки, и потому стражи тропы не ждали преследователей.
– Кто-нибудь из вас был там?
– спросил Конан.
– Мы разве хромаем? Или в крови? Или воем от бессилия и боли? Нет, мы с Конаном не сражались.
– Тогда напрягите мозги и не повторяйте чужих ошибок. Итак: или вы проведете меня к тому, кто ждет не дождется нашей встречи, или швырнете ему в бороду навозом, объявив, что пренебрегли его распоряжением!
– Да сохранят нас боги!
– воскликнул в страхе зуагир.
– Мы не получали насчет тебя никаких указаний, и, если ты соврал, наш хозяин сам выберет для тебя смерть по-мучительнее, а если нет... тогда, может быть, нам удастся избежать наказания. Сдай оружие и идем.
Конан протянул меч и кинжал. При других обстоятельствах он скорее расстался бы с жизнью, чем с оружием, но сейчас игра шла по-крупному. Пинком в зад начальник стражи распрямил согнувшегося молодого воина и приказал тому наблюдать за лестницей, добавив, что от его усердия зависит, встретит ли тот свою старость. Затем прорычал приказание другим, и пятеро стражников взяли в кольцо безоружного киммерийца.
Конан кожей чувствовал, как у стоящего сзади руки чешутся от желания вонзить в его спину нож, но от слов варвара в их толстых черепах зашевелились сомнения, и потому он оставался спокоен.
По знаку начальника отряд выступил в путь.
От лестницы к городу вела широкая дорога. Через некоторое время Конан как бы между прочим спросил:
– Когда шабатийцы прошли в город - не на рассвете?
– Ага, - был краткий ответ.
– Тогда они вряд ли опередили нас намного, - словно рассуждая вслух, продолжал Конан.
– Несколько раненых, да еще пленница...
– Ну, что до девчонки, так она...
– начал было один, но осекся, получив тычок в зубы. Высокий бросил на Конана недобрый взгляд.
– Ни слова больше!
– приказал начальник.
– Будет задевать - не отвечайте. Змея не так изворотлива, как этот. Стоит только поддаться - и он вытянет из вас все, прежде чем вступим в Джанайдар!
Конан отметил про себя, что название города совпадает с тем, о котором упоминалось в древней легенде, услышанной от Балаша.
– Чего вы все коситесь?
– разыгрывая обиду, спросил он.
– Разве я пришел к вам не с открытой душой?