Огненный шар. Повести и рассказы
Шрифт:
Включили аппарат. Потянулась змеей тонкая пленка, зашипела, заговорила. В микрофон нашего передатчика ворвались звуки вечернего города: гудок автомобиля, звонок трамвая, смех, шуршание шин, гудение троллейбуса.
В этой перекличке звуков тонут и наши слова: «Мы идем от Пушкинской площади вниз по улице Горького». Здесь нет трамваев и менее шумно. Из громкоговорителя слышен рассказ о новой улице.
Вдруг
Слышен звук мотора. Чей-то разговор. Через минуту голос еле-еле прорывается сквозь надоедливое шипение приемника. Это мы совсем близко подошли к стене высокого здания.
— Постойте, почему стало так громко слышно? Ведь мы все время передвигались около стены! — удивляется мой спутник.
— Вспомним, где мы тогда остановились.
«Остановились у витрины…» — нашими же словами подсказывает пленка.
Да, теперь все понятно. Антенна в это время находилась у водосточной трубы, которая служила дополнительной высокой антенной.
Переходим площадь. Здесь слышно даже лучше, чем у трубы, и это вполне понятно — площадь совсем открытая. Здания как бы отодвинулись от нашего прутика антенны, чтобы не загораживать путь капризной волне.
Ну уж и капризы! Как у малого ребенка! А все потому, что мощность маленькая, силенок не хватает: небольшое препятствие — и волна его уже не может преодолеть.
Видимо, в условиях города проводить репортаж с маленькой мощностью не удастся.
Надо ее увеличивать.
Волны отражаются от домов, складываются, вычитаются. Законы поведения их очень трудно понять.
«Подошли к гостинице «Москва», — запинаясь, бормочет пленка. — Входим в вестибюль».
Конец! Железобетонная коробка словно поглотила передатчик. Отсюда волны не вырвутся, как бы они ни старались.
Но вот, продираясь сквозь шорох и шумы, слышится голос: «Мы поднимаемся в лифте на последний этаж…» Теория непогрешима: чем выше поднят передатчик, тем лучше слышно. Отсюда, с высоты, радиоволне легче пробираться — ведь на пути нет междуэтажных перекрытий, низкие дома тоже не мешают.
«Сейчас мы на крыше гостиницы «Москва», — оглушительно громко вырвалось из репродуктора.
Капризы волны окончились. Отсюда — свободный полет, без всяких препятствий.
Скользи в просторах вселенной!…
Пленка рассказала про огни Москвы, арки мостов, о пароходе, про все, о чем мы говорили тогда с высоты двенадцатого этажа. Только не было сказано, какую же мощность надо дать передатчику, чтобы волна не задерживалась зданиями.
Это надо еще продумать и много раз проверить.
Вот если снять профиль города по той линии, где проходила радиоволна, включить пленку, на которой записан наш разговор, то можно будет проследить, где как слышно, представить себе определенную закономерность в поведении волн.
На лыжах
Темнеет глубина оврага. Расступаются мохнатые ели. Снежная пыль запорошила глаза. Захватывает дыхание. Морозный ветер свистит в ушах.
Все слилось вместе: ветер, снежная пыль, гром оркестра в телефонных трубках и безудержный бег — падение вперед. Это спуск в глубокий овраг на лыжах.
За плечами — приемник. Тонкий прут антенны, пригибаясь, дрожит в морозном воздухе.
Я уже далеко от дома. В квартире оставлен обыкновенный радиовещательный приемник. Он принимает какой-то концерт и одновременно подключен к передатчику.
Как далеко его будет слышно?
Уже стемнело. Луч фонарика, укрепленного на поясе, выхватывает из темноты пушистые снежные лапы елей, узорчатую чащу кустарника, черные стволы деревьев.
Дорога вьется по склону оврага.
Несмотря на овраг и лесную чащу, слышно пока еще громко.
Значит, ультракороткие волны могут огибать и складки местности и проникать в лес.
Скоро конец оврага. Осторожно! Чуть не попал под мост, в черную ледяную воду незамерзшего ручья.
Выяснилось, что на волне в пять метров в овраге слышно плохо.
«Елочкой» поднимаюсь вверх. Слышно все громче и громче.
Дальше по бескрайному снежному полю! А песня не отстает, звучит в наушниках, не ослабевает.
Когда же конец? До каких же пор будет слышно? Ведь я прошел около десяти километров!
Стало труднее идти. Чувствуется усталость, приемник кажется тяжелым, оттягивает плечи назад. А слышно все еще громко.
Оборачиваюсь назад. Передо мной и а возвышении — освещенный огнями город.
Кажется, можно рассмотреть и дом, где торчит моя обледенелая антенна. Я сейчас нахожусь на открытом холме.
Так вот она где, прямая видимость! Теория справедлива!
Через лес и болото
Наш новый передатчик прошел последние испытания и был готов к работе. На крыше выросла довольно высокая антенна с тускло мерцающей наверху неоновой лампочкой.
Дача, где я в это время жил, находилась на краю большого леса. Решено было проверить, как распространяются ультракороткие волны в лесу.
Ранним утром, включив передатчик таким образом, чтобы он все время давал определенный музыкальный тон, я со своим приемником в маленьком чемоданчике пошел по узкой тропинке, ведущей в глубь леса. Дорожка, замысловато извиваясь, уводила меня все дальше и дальше от дома. При помощи антенной рамки я мог определить направление работающей станции. Слышно бывает значительно громче, когда плоскость рамки направлена в сторону передатчика.