Огненный шторм
Шрифт:
Глаза Бруно наполняются тьмой.
– Пусть поволнуется… – шипит он и с силой толкает младшего брата в кратер…
Грег очнулся, такой разбитый и обессиленный, будто в самом деле упал с высоты, и какое-то время не мог сообразить, где он и что с ним. Что это вообще было? Кто эти дети? Забытые воспоминания, предсмертный бред, видения, внушенные Мондрагоном?
Тут Грег наконец вспомнил, где находится, и открыл глаза. Пожиратель Мира по-прежнему возвышался
Только теперь Грег почувствовал, что Мондрагон больше не потрошит его память. Видимо, он добрался до самого дна. Нашел ли он то, что искал?
– …значит, в Каррене, – раздался голос Гвидиона. – Ага! Вот куда они ее спрятали! Хитрецы! Что будем делать, повелитель? Лететь вам туда нельзя – там алхимики. Они там гораздо опаснее, чем в Молино…
– Добудь мне ее! – прорычал Мондрагон.
От ярости в его голосе вибрировал воздух…
– Что-нибудь придумаю, не расстраивайся, повелитель! По крайней мере, мы знаем, где она…
– Немедленно!!!
– Да, да, слушаюсь! Вот прямо сейчас туда и отправлюсь! Иду на страшный риск, и все ради вас! Бросить вызов смертоносному искусству алхимии…
– Феличе! Она должна быть моей, – когтистая лапа погладила брюхо, – во мне…
Гвидион склонил голову к самому полу, бросив быстрый взгляд на Грега.
– А с ним что делать?
Мондрагон посмотрел на Грега абсолютно равнодушно, словно впервые увидел.
– Ой, а можно я сама принесу его в жертву? – быстро влезла Стига. – Ну пожалуйста, мне так хочется!
Мондрагон ей не ответил – он смотрел на Гвидо:
– Отправляйся! – пророкотал он. – Принеси ее мне. Я буду ждать.
Он повернулся, выполз из разрушенного собора и грузно плюхнулся в бурлящее озеро лавы. На ступени выплеснулась огненная волна. Красные драконы подобострастно припали к земле. Грег закрыл глаза – ему было мерзко смотреть на них…
Бульканье лавы затихо. В оскверненный храм вернулась тишина.
Грег лежал на алтаре, и никто не мешал ему думать, о чем ему заблагорассудится. Жертвоприношение, похоже, откладывалось. После ухода Мондрагона брат с сестрой долго препирались, затем оба куда-то исчезли, словно забыли о нем. Впрочем, Грег все равно не мог никуда деться с алтаря. Невидимая тяжесть все так же прижимала его к камню. Оставалось только думать. Или страдать. Но все чувства Грег старательно гнал прочь, ибо они были отвратительные. Вот что такое поражение – когда лежишь раздавленной лягушкой, ожидая смерти. «Выпотрошили и выкинули, – лезли в голову мрачные мысли. – Мондрагон не убил меня только потому, что попросту забыл обо мне…»
Но хуже всего были мысли о Вальтере. С какой стороны ни глянь – Грег оказывался виноват. Разрушил планы брата, подвел клан…
«Любое условие Мондрагона должно быть выполнено, – с горечью думал он. – Легко Вальтеру отдавать такие приказы! Но как я мог поступить иначе? Как я мог отдать Пожирателю Мира Аличе? И что в итоге? Он все равно ее получит. Гвидион наверняка уже летит в Каррену… Или нет?»
Вот
Запугал его алхимиками, хотя сам прекрасно знает, что Каррена совершенно беззащитна. С какой целью?
– Эй, черный, – раздался голос Стиги.
Грег скосил глаза в сторону. Драккина неторопливо приближалась со стороны огненного озера. Ее чешуя мерцала и переливалась всеми оттенками алого и лилового, словно угасающий костер.
– «Та, что не горит» – это кто? – спросила она, уютно сворачиваясь напротив Грега.
– Одна девушка, – неохотно ответил Грег. – Дочь алхимика из Каррены. Зачем спрашивать, вы и так уже все знаете!
Глаза драккины распахнулись, костяные ресницы взметнулись вверх:
– Простая смертная?
– Не знаю, простая ли. Но да – смертная…
Стига задумалась. Грег молчал, выжидая. Хочется ли драккине просто поболтать перед жертвоприношением, или она замышляет что-то еще?
– Какой-то ты странный, черный. Никогда не видела таких, как ты, – произнесла она наконец. – Чтобы не выдавать ее – пошел на пытки! Не могу представить, что Гвидо сделал бы для меня то же, что ты – для той смертной. А ведь мы с ним брат и сестра. Но когда Юрон надевал на меня Строгач, Гвидо ему помогал… А ты бы что сделал на его месте?
Грег ответил не сразу. В его памяти всплыли язвительные слова Аличе: «А что ты будешь делать, если Вальтер захочет оторвать мне голову: подержишь меня, чтобы ему было удобнее?»
Что он тогда ответил ей? «Да, если Вальтер прикажет».
Внезапно Грег почувствовал отвращение к себе. Стига думает о нем слишком хорошо. Да чем он, в самом деле, лучше Гвидиона?
– Нельзя предавать своих, – вырвалось у него. – Даже если глава клана приказывает. Глава клана… может ошибаться.
Стига склонила голову набок и хихикнула:
– Ты сказал это так, будто для тебя это откровение, – произнесла она, покусывая длинный загнутый коготь. – Конечно, лорд может ошибаться, не ошибается только Невидимый! Вопрос в другом – хватит ли у главы клана мощи заставить тебя выполнять неверные приказы. Если да – ну тут уж ничего не поделаешь, надо повиноваться. Если же нет… значит, он больше не глава клана!
– Красным драконам чуждо понятие чести! – не удержался Грег.
– Это ты меня сейчас оскорбить хотел? Зря старался, я все равно не поняла, о чем ты.
Стига разлеглась у самого края огненного водоворота, шевеля кончиком хвоста и не сводя взгляда с пленника.
– Ты был во власти Мондрагона, но все равно рискнул жизнью ради… какой-то смертной… Поразительно! Что в ней такого особенного?
– Все, – сказал Грег.
Стига недоверчиво рассмеялась.
– Видно, она в самом деле необычная, если за ней идет такая охота! Ты знаешь, что Мондрагон ради нее разрушил Санторию?
– Этого не может быть! – удивился Грег. – Сантория разрушена лет двадцать назад. Аличе тогда еще даже не родилась!