Огненный трон
Шрифт:
[Чего ты пихаешься? Это же комплимент в твой адрес.]
— Мы собираемся пробудить бога Ра, — объявил Картер.
Послушать его — так это совсем просто; что-то вроде извлечения еды из холодильника.
Ученики начали переглядываться. Я без всякой телепатии понимала их вопросы. «Это у него такое чувство юмора?», «Он что, решил пошутить?»
— Ты говоришь про бога солнца? — спросил Феликс. — Про того, кто был главным над богами?
Картер кивнул.
— Вы ведь знаете эту историю? Тысячи лет назад Ра почувствовал, что стареет. Он удалился на небо, оставив вместо себя Осириса. Но Осирис был свергнут
— Нельзя ли услышать сокращенную версию? — не удержавшись, перебила я брата.
Картер сердито посмотрел на меня.
— Я это рассказываю не просто так. Ра был первым и самым могущественным богом богов. Мы считаем, что он по-прежнему жив и спит где-то в глубинах Дуата. Если мы сумеем его разбудить…
— Подожди! — оживился Уолт. — Но раз уже тогда Ра чувствовал себя постаревшим, то сейчас он совсем дряхлый. Какая от него помощь?
Тот же вопрос задала Картеру и я, когда он впервые поделился своей идеей. Менее всего мы нуждались в помощи всемогущего бога, который забыл собственное имя и пускает слюни во сне. И потом, как это бессмертное существо может почувствовать, что стареет? Почему-то никто так и не ответил на мой вопрос.
Амос и Картер молча посмотрели на Баст. Уж кому, как не ей, это знать? Баст нахмурилась, с сожалением глядя на недоеденный кошачий деликатес.
— Надо понимать природу Ра. Он — бог солнца, значит, его возраст постоянно меняется. В древние времена он старел вместе с угасающим днем. Ночью Ра отправлялся на своей лодке в Дуат, а утром, на восходе, вновь появлялся юным и полным сил.
— Но солнце не рождается каждый день, — не вытерпела я. — Нам так кажется из-за вращения Земли.
— Сейди, — почти мяукнула Баст.
Ладно. Спасибо еще спину не выгнула, как Маффин, и не зашипела. Мифы и наука одинаково правдивы. Просто это разные точки зрения на реальность, и так далее, и тому подобное. Я уже сто раз слышала эту лекцию и сейчас не жаждала ее повторения.
Баст махнула рукой в сторону свитка, лежащего рядом с моей чашкой.
— Когда Ра перестал совершать свои ночные путешествия, круг оказался разорванным. Ра погрузился в вечные сумерки. По крайней мере, мы так думаем. Уделом бога солнца стал вечный сон. Но если мы сумеем разыскать его в Дуате… Что очень сомнительно. Но вдруг нам повезет? Тогда с помощью особой магии мы разбудили бы Ра и вернули в наш мир. «Книга Ра» описывает, как это можно сделать. Жрецы Ра еще очень давно написали эту книгу и хранили ее в тайне. Они намеренно разделили книгу на три части. Соединить их можно только в том случае, если миру будет угрожать конец.
— Если миру… будет угрожать конец? — переспросила испуганная Клео. — Так что же, Апофис на самом деле собирается проглотить солнце?
— Мы хотим знать, возможно ли такое развитие событий, — взглянув на меня, сказал Уолт. — Мы помним ваш рассказ о красной пирамиде. У Сета был план уничтожения Северной Америки. Вы говорили, что за всем этим стоял Апофис. Он стремился создать в мире как можно больше хаоса, чтобы выбраться из своего заточения.
Я вздрогнула, вспомнив громадного призрачного змея в небе над Вашингтоном.
— Апофис по-прежнему остается серьезной угрозой, — подтвердила я. — Тогда мы сумели остановить змея. Но стены его тюрьмы все тоньше и тоньше. Если он сумеет выбраться оттуда…
— Сумеет, —
На сидящих за столом повеяло ледяным холодом.
Наедине мы с Картером много говорили об этих четырех днях, отпущенных на спасение мира. Я вспомнила то, что рассказывали нам Гор и Изида. Однако все это казалось скорее кошмарной вероятностью, чем кошмарной реальностью. А теперь Картер сказал об освобождении Апофиса как о вполне реальном событии. Вдруг нынешней ночью и он где-то побывал и принес новости еще страшнее моих? Я вопросительно взглянула на брата.
«Не здесь, — ответили его глаза. — Потом расскажу».
Баст по-кошачьи царапала стол. Должно быть, и она уже знала о тайне Картера.
На другом конце стола наш смышленый Феликс загибал пальчики, что-то подсчитывая.
— А почему четыре дня? — спросил любитель пингвинов. — Это будет двадцать первое марта. День как день. Чего в нем особенного?
— Это день весеннего равноденствия, — объяснила мальчишке Баст. — Особое время для магии. День становится равным ночи, а значит, силы хаоса и Маата можно легко сдвинуть в ту или иную сторону. Идеальный момент для пробуждения Ра. В общем-то, это наш единственный шанс. День осеннего равноденствия наступит только через полгода. Мы не можем ждать так долго.
— К нашему несчастью, дни равноденствия идеальны и для Апофиса, — включился в разговор Амос. — В эти дни змею легче всего вырваться из своей тюрьмы и вторгнуться в смертный мир. Можете не сомневаться: его приспешники уже готовят для этого почву. По данным из наших источников среди богов, Апофис одержит победу. Вот почему мы должны успеть раньше и пробудить Ра.
В дядиных словах не было ничего нового. Я слышала их не раз. Но сейчас, видя бледные лица учеников, растерянные глаза, восприняла эти слова по-другому. Реальнее. И они напугали меня еще больше.
Настал мой черед говорить.
— Когда Апофис вырвется на свободу, он попытается уничтожить Маат [18] — порядок Вселенной. Он проглотит Солнце, ввергнет Землю в вечную тьму, и для нас наступят ужасные времена.
— Теперь, надеюсь, всем понятно, почему нам нужно пробудить Ра? — спросил Амос.
Он старался говорить как можно спокойнее и увереннее. У него это получилось; даже я почувствовала себя не такой испуганной. Интересно: дядя применил какую-нибудь магию? Или он умел объяснить смысл Армагеддона лучше, чем я?
18
Маат — порядок Вселенной (антипод хаоса).
— Ра и Апофис всегда были заклятыми врагами, — продолжал Амос. — Ра — властитель порядка, Апофис, напротив, — властитель хаоса. От начала времен две эти силы ведут постоянную битву, намереваясь уничтожить друг друга. Если Апофис вернется в смертный мир, нам обязательно нужен такой союзник, как Ра. Это даст нам шанс.
— Это еще вопрос, — покачал головой Уолт. — Мало того что нам необходимо разыскать Ра и пробудить его. Нужно к тому же увернуться от магов Дома жизни и не дать им нас уничтожить.