Огненный вихрь
Шрифт:
Вот и сейчас ее глаза наполнились слезами. Господи, до чего же он был сердечный, внимательный, заботливый! Таких людей больше нет…
Лизетта вдруг вскинула голову и увидела стоящего радом Джейка. Он смотрел на нее без всякого выражения, потом протянул ей кружку с молоком.
— Выпейте.
Элементарный долг вежливости требовал поблагодарить его, и Лизетта, гладя, как он ставит кружку на журнальный столик, пробормотала:
— Спасибо.
В глубине души у нее еще теплилась надежда, что он сразу уйдет, но Джейк подошел и встал у нее за спиной, и в который
— Я провожу вас.
— Куда торопиться?
Лизетта резко повернулась.
— Я устала, у меня болит голова, я хочу спать!
Он наклонился, прижал руки к ее щекам и усмехнулся, когда она отпрянула от него как от чумы. Взгляд его словно проникал в самые сокровенные глубины ее существа, и когда она уже была близка к обмороку, Джейк стал вытаскивать оставшиеся шпильки из полураспущенных волос!
Боже, что он с ней делает! Его руки легкими движениями массировали ей виски, подбираясь к болевой точке. Несколько томительных секунд — и она закрыла глаза, растворившись в каком-то неведомом блаженстве.
Это просто от массажа, и больше ни от чего, твердила Лизетта, заведомо зная, что лжет самой себе. Он намеренно вторгается в зоны ее чувственности, хочет лишить ее воли, способности сопротивляться.
Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы отодвинулась, не поддалась этому колдовству; да-да, он, как средневековый колдун, сглазил ее, опутал своими чарами, и нет с ним никакого сладу.
Она могла бы сейчас запросто отклониться назад, прижаться к нему всем телом, пусть его руки берут в плен не только голову, но и остальное, пусть делает с ней все… все, что хочет. Она уже почти чувствовала его губы в ложбинке у основания шеи, а груди налились в сладком предвкушении ласк, и отвердевшие соски предательски выступали сквозь ткань платья. Что это? Что с ней происходит? Ведь она только что его ненавидела!
Но внезапно пальцы Джейка сами остановились; он убрал руки, оставив ее с ощущением безвозвратной потери.
— Ну что, вам легче?
Тягучий голос вернул ее к действительности. Лизетта поспешно отошла от него, испугавшись, как бы он не догадался о ее порочных мыслях.
— Благодарю вас.
Неужели этот хриплый, сдавленный голос принадлежит ей?! Ну почему, почему она не может держать себя в руках?!
Лизетта молча двинулась в прихожую. Джейк за ней. Пульс ее опять участился; она будто отсчитывала в безумном наваждении каждое его биение.
— Доброй ночи, Лизетта! — мягко проговорил Джейк, наклоняясь к ней.
Она скорее почувствовала, нежели увидела, его ослепительную улыбку в полутьме, прежде чем он наградил ее еще одним поцелуем.
Потом он быстро прошел мимо нее к лифту, и Лизетта мгновенно захлопнула дверь. Губы горели от мимолетного прикосновения. Она побрела обратно в гостиную. Кружка молока с бренди так и стояла на журнальном столике. Лизетта медленно выпила его; оно было еще чуть теплым и принесло ей желанное успокоение.
Затем она вошла в спальню, не зажигая света, разделась и скользнула под одеяло, мгновенно провалившись в глубокой сон.
Глава 7
Лизетта,
Позавтракав по-спартански — одними фруктами, Лизетта целый час приводила в поряцок квартиру, потом села отдохнуть в кресло с чашкой кофе. Тут тишину нарушил пронзительный писк телефона. Лизетта нахмурилась и подняла трубку.
— Поужинаем сегодня вместе? — раздался тягучий голос на другом конце провода.
Ни тебе «здрасьте», ни кто говорит — какое самомнение!
— Я занята вечером, — холодно ответила Лизетта.
От мягкого, хрипловатого смеха мурашки пошли по коже.
— Освободитесь!
— Не могу! — Черт возьми, что он себе позволяет?!
— Луиза просила меня присмотреть за вами, пока она в отъезде.
Maman, как ты могла?!
— Ни обедать, ни ужинать я с вами не собираюсь! А если вы не перестанете меня преследовать, я перееду на эту неделю к маме. И вообще, не смейте приближаться к моей двери. Я вас на порог не пущу!
Закончив эту гневную тираду, Лизетта нажала на рычаг. Еще три недели назад жизнь текла так спокойно, безмятежно. У нее интересная работа, уютный дом, а если и приходили иногда мысли о страстной любви, то она тут же отгоняла их, уверяя себя, что прекрасно может без этого обойтись.
Появление Джейка внесло сумятицу во все ее прежние представления, заставило усомниться в том, такова ли она в действительности, какой до сих пор себя считала.
Черт возьми, это самокопание рано или поздно приведет к стрессу! Прежде она могла сосредоточиться на многих вещах, теперь все ее интересы были связаны только с Джейком Холлингсуортом.
Когда загудел зуммер домофона, возвещая о прибытии Луизы, она уже успела подогреть бульон и булочки в духовке и накрыть на стол. Через минуту Луиза попала в ее объятия.
— Marnan! Сколько у нас времени? Часа два?
— Немного меньше.
— Тогда сразу садимся за стол! — решила Лизетта. Она взяла у матери пальто и повесила его на спинку стула.
— Ну как ты, cherie? — заботливо спросила мать. — Прошла голова?
— Oui, maman. — Лизетта лучезарно улыбнулась. — Главное — хорошо выспаться. — Она действительно спала как убитая: должно быть, Джейк вчера добавил слишком много бренди в молоко.
За обедом они весело болтали, обсуждали предстоящие балы и приемы, и ни одна словом не обмолвилась о Джейке.
Как только в аэропорту объявили рейс, Лизетта расцеловалась с матерью и махала ей, пока та не скрылась из виду, после чего повернулась и пошла к машине.
Объятая каким-то странным беспокойством, она, вместо того чтобы сразу вернуться в Турак, поехала в сторону центра. Дома ее ждали неизученные документы, ненаписанные письма и куча неглаженого белья, но она решила, что все это можно отложить. К тому же, если она поедет домой, Джейк, Чего доброго, явится проверить, не обманула ли она его насчет занятого вечера.