Огнестрельное оружие XIX—XX веков. От митральезы до «Большой Берты»
Шрифт:
Так все и продолжалось, но общая тенденция сохранялась. Создавались новые полки, но в общем преобладал принцип увеличения числа батальонов в уже имеющихся полках. Тем самым новобранцы сразу же становились частью подразделения, уже имеющего свои историю и традиции, что благотворно действовало на их боевой дух.
Действия британских частей в ходе войны на Пиренейском полуострове и позднее при Ватерлоо создали им блестящую репутацию. Возможно, никогда раньше престиж британской нации не стоял столь высоко, как в годы, последовавшие за поражением Наполеона. Из всех армий одна лишь британская неоднократно наносила поражения французам, часто значительно уступая им численно, в то время как флот – победитель в сражениях при Абукире и Трафальгаре – бесспорно царил на всех морях и океанах. Эпоха величия еще не закончилась, новым армиям и новым нациям еще только предстояло в будущем бросить вызов шлемоносной леди с трезубцем в руке. Но годы побед сладко убаюкивали, и современники королевы Виктории самодовольно взирали на могучий флот, на отважную армию, на бурно развивающуюся промышленность и на громадную империю, над которой никогда не заходило солнце.
Строители империи
Строительство империи было неразрывно связано с боевыми действиями британской армии, пришедшимися на значительную часть XIX века. Кроме Крыма, ни одна британская часть не ступала на землю континента со времени сражения при Ватерлоо и вплоть до 1914 года, но в результате целой серии малых войн британские солдаты побывали в самых отдаленных уголках земли, и всюду вслед за ними приходили достижения цивилизации. «Мы прогнали короля и пробили шоссе», – писал Редьярд Киплинг, создавший в своих стихах и балладах гимн Британской империи и ее солдатам. Мир и порядок, мостыи школы, больницы и здания судов считались делом более важным, чем самоуправление и самоопределение. Жители Викторианской эпохи обладали незаурядным самомнением, и их абсолютная уверенность в своих силах позволяла им побеждать обстоятельства и преодолевать трудности, которые смутили бы и обескуражили людей менее стойких.
Руководитель всегда влияет на своего подчиненного, и совершенно естественным образом уверенность в себе высшего класса викторианских строителей империи воздействовала на людей, пребывавших под их началом. Один белый человек стоил сотни ниггеров (ниггеры, разумеется, вполне могли быть джентльменами, чьи пращуры уже вкусили цивилизации еще тогда, когда облаченные в звериные шкуры бритты еще расписывали себя татуировкой). Британский солдат отправлялся на край света, чтобы продемонстрировать свое преимущество, нисколько в нем не сомневаясь. Удивительным образом, это ему часто удавалось – поразительное доказательство сочетания подготовки, дисциплины, хладнокровной отваги и комплекса колониального превосходства.
Именно благодаря этим качествам британцам удалось завоевать Индию и удержать свое владычество в 1857–1859 годах, подавив восстание сипаев [26] , а также подчинить себе значительную часть Африки. Пока в них сохранялся дух превосходства и непобедимости, они могли удерживать в повиновении подчиненные народы, пребывая маленькими белыми островками среди необъятного моря черных и коричневых людей.
Обычный солдат первой половины XIX века по-прежнему в значительной степени оставался выходцем из сельской глубинки. Промышленная революция быстро меняла социальную структуру нации, но рядовой солдат все еще был по преимуществу парнем с фермы, тоскующим по сельскому существованию в сонной деревушке – готовым поверить байкам сержанта-вербовщика о прелестях армейской жизни и получать шиллинг в день от королевы. Вплоть до 1847 года это означало пожизненную службу в армии, но закон об ограничении срока военной службы, вышедший в этом году, уменьшил этот период до десяти или двенадцати лет с правом перезаключать контракт вплоть до завершения двадцати одного года службы.
26
Сипаи – в Средней Азии так назывались дворяне, которые обязаны были выставлять в распоряжение государя солдат; впоследствии название это перешло на самих солдат и, в частности, на туземных, состоявших на службе Ост-Индской компании.
1 – офицер 11-го драгунского полка, около 1756 года; 2 – гренадер 17-го пехотного полка, около 1750 года; 3 – портупея гренадера и подвеска для сабли и штыка; 4 – гренадерский кивер 18-го Королевского ирландского полка
Служба в строю в те дни отнюдь не была привольным житьем, но точно так же не было им и существование на обычной небольшой ферме, так что многие из парней-новобранцев, записавшись в армию, лучше питались и были лучше одеты, чем когда-либо. За десять лет службы полк становился для обычного солдата родным домом, а полковое знамя – священной реликвией. История полка входила в его плоть и кровь, он скрупулезно поддерживал традиции, так что если верность королю и престолу и оставалась для солдата понятием скорее абстрактным, то честь полка ощущалась куда четче и всемерно поддерживалась.
Англичане прекрасно понимали, что полковые традиции имеют громадное значение в формировании боевого духа воина, поэтому история, традиции и обычаи полка былых времен тщательно сохранялись и поддерживались. Если то, что он и все его полковые сослуживцы имеют честь носить розу на своих киверах в день 1 августа, помогало молодому солдату с большим хладнокровием пережить бомбардировку с пикирующих на позиции полка бомбардировщиков или побуждало его покинуть траншею и бежать вперед, когда подавалась команда «В атаку!», то ежегодно надеваемые на кивер цветы стоили многого.
Форма Королевской конной артиллерии, 1815 год
В самом деле, шесть полков ценой трети павших завоевали право носить розу в ежегодно отмечаемый день памяти их славного подвига. Украсив свои треуголки розами, сорванными в близлежащих садах, они, выстроившись в две шеренги и имея на флангах гессенцев и ганноверцев, пошли в лобовую атаку на французских кавалеристов. Шестьдесят шесть орудий пробивали широкие бреши в их рядах, но под барабанный бой и с развевающимися по ветру знаменами шесть полков бесстрашно шли вперед. Навстречу им неслись семьдесят пять эскадронов французских кавалеристов, но, замерев на месте, шеренги в красных мундирах дружными залпами отбили шесть атак конницы. Затем, возобновив свое наступление, они сокрушили несколько бригад пехоты. Потрясенные этим зрелищем, французы отступили, оставив поле боя победителям – англичанам.
Вечером 22 апреля 1951 года шесть китайских дивизий, общей численностью более 50 000 человек, атаковали 29-ю бригаду англичан, в которую входило по одному батальону от полка Королевских нортумберлендских стрелков и Глочестерширского полка, а также приданный батальон бельгийцев. Их поддерживали Королевские Ольстерские стрелки, 25-фунтовые (11 кг) орудия 45-й бригады Королевской полевой артиллерии и танки английского гусарского полка. Бельгийцы, отрезанные от бригады англичан, были оттеснены на фланг и отошли с незначительными потерями. Основной удар атакующих пришелся на 622 «глостерца», которые удерживали фронт протяженностью 6,4 километра. Рота «А» была почти полностью уничтожена, а взаимодействующие с ней подразделения на правом фланге были вынуждены отступить. По радио «глостерцы» получили приказ удерживать свой плацдарм на возвышенности, а 25-фунтовки поддерживали их своим огнем (каждое из орудий выпустило в этот день более тысячи снарядов!). Весь следующий день – 23 апреля – и часть 24-го «глостерцы» отбивали атаки неприятеля. Тысячи трупов убитых врагов лежали перед их позициями, однако новые тысячи заходили во фланги и в тыл англичанам. От роты «В» в живых уже остался один офицер и пятнадцать рядовых. Отчаянные попытки американских, филиппинских, пуэрториканских и бельгийских частей пробиться к батальону были безуспешны. Под вечер 25 апреля оставшимся в живых «глостерцам» поступил приказ отойти – они выполнили свою задачу и удержали фронт, – но англичане были со всех сторон окружены китайцами и оказались в глубине их позиций. Большинство были ранены, боеприпасов почти не оставалось. Новый приказ предписывал им попытаться прорваться к своим. Полковник, сержант-майор, офицер-медик и капеллан остались с ранеными. Тридцать восемь человек из роты «Д», поддержанные танками, смогли вырваться из окружения!
21 марта 1801 года неподалеку от египетской Александрии «глостерцы» (тогда 28-й пехотный полк) были атакованы французами. Когда рассеялся дым от залпа англичан, выстроенных в две шеренги, стала видна другая французская колонна, подходящая к ним с тылу. По команде «Кругом!» вторая шеренга повернулась лицом к наступавшим, так что теперь две шеренги полка стояли спина к спине. Разгорелась жаркая схватка, но в конце концов две атаки французов были отбиты. Как знак признания его заслуг, 28-му полку была дарована честь, какой не удостаивался никакой другой полк, – право носить второй полковой номер на затылке головного убора (ныне вместо второго номера там красуется небольшой значок с изображением сфинкса). В книге боевых заслуг полка, которая ведется с 1694 года, значатся сорок четыре имени – больше, чем в каком-либо другом полку британской армии. Но из всех своих славных дел они более всего гордятся сфинксом с надписью «Египет», и многие из «глостерцев», сражавшихся спиной к спине со своими товарищами на холмах Кореи, сражались лучше других англичан, потому что на их беретах красовалось по два значка: один спереди, а другой сзади.
Прозвища, полученные в боях, ценятся очень высоко, так же как и боевые отличия. Некоторые части, как старый 57-й (затем Миддлсекский) полк, заработали их своей кровью. «Сражайтесь до конца!» – велел им раненый командир полка в битве под Альбуерой (Испания), и они исполнили этот его приказ. Из 570 человек, пошедших в штыковую атаку, осталось только 150 солдат. Из состава 11-го пехотного, ныне Девонширского, полка вернулись с поля боя, одержав победу при Саламанке, только 67 человек, принесших полку почетный титул «11-го кровавого». 50-й полк, благодаря черной отделке своих красных мундиров, стал известен под прозвищем «грязного 50-го», а 11-й гусарский полк, дозоры которого были однажды атакованы в вишневом саду, носил имя «сборщиков вишен».