Огнетушитель для дракона
Шрифт:
– Княжич Гор умер. Да здравствует базилевс Гхор. С возвращением, великий чарь, – вкрадчиво прошептал кто-то из темноты.
Скованный дракон пошевелился. Дрогнули лапы, сжались и разошлись крыловые щупы, шевельнулись остатки крыльев – новый хозяин осваивал отнятую у потомка плоть. Он ощутил путы и взревел от ярости.
– Кто посмел?
– Это мелкое недоразумение, базилевс. Дракон, в чьём теле ты спал, был опасен, и я предпринял меры предосторожности. Это я, дракон Юй, помог тебе завладеть новой плотью.
– Ты её
– Её легко восстановить, чарь Гхор. Куда легче, чем разбудить твой дух в этом теле. Выслушай меня, базилевс, я долго ждал этого великого дня.
– Я ждал дольше.
Он был очень многоречив, этот жёлто-розовый дракон Поднебесной с длинными усами на узкой безрогой голове. Он просил за свои неоценимые услуги всего лишь провести ритуал смерти для того, чтобы освободить землю от людей.
Гхор расхохотался, когда увидел мёртвое тело царевны, предназначенной для жертвоприношения.
– Глупец! Не в моих силах воскресить эту плоть, а для ритуала нужна живая.
– Но я нашел в древних манускриптах сведения, что ты овладел тайной возрождения.
Древний чарь не стал опускаться до объяснений. Он попытался убить злосчастного Юя взглядом. Тут его ждало разочарование: китайского дракона не брали ни шипение базилевса, ни ослепительный мертвящий свет его глаз. Юй тихо смеялся, не делая попыток спрятаться от взгляда базилевса. Когда чарь Гхор перестал рваться из пут, они по щелчку Юя опали сами. Освобождённый пленник рухнул на острые камни, зарычал:
– Какая сила тебя защищает, дракон Юй?
– Мёртвого нельзя убить. Я заключил сделку с владыкой подземного царства, и сейчас ты видишь перед собой лишь одно из призрачных щупалец дракона Лу.
Даже древний базилевс был потрясён: великую цену заплатил Юй. И что взамен?
– Взамен – неуязвимость перед тобой всех драконов моего племени, – чуть улыбнулся Юй и тут же склонился в почтительном поклоне, и в его голосе зазвучала торжественность. – Великий базилевс, драконы Поднебесной готовы дать тебе присягу на верность и встать под твои знамёна на новой планете, освобождённой от цивилизации людей. Мы создадим величайшую империю, и ты встанешь во главе её – вечный и непобедимый, устрашающий и возрождающийся.
Гхор задумался, прикрыв глаза мерцающей плёнкой. Не для того он, истинный чарь, возродился, чтобы прозябать в сибирской мерзлоте под пятой трусливого Ррамона. Разумеется, он собирался вернуть власть над империей, от которой глупо отказался дед Гора по отцовской линии. Но Юй предлагал куда большее – власть над всей планетой – и от таких предложений глупо отказываться. Древний базилевс чувствовал, что хитрый дракон Поднебесной не договаривает очень многое. Но попробовать стоило. Неужели он, перехитривший саму смерть, не обманет жалкого усатого червя?
Оставалась одна неувязка – живая царевна для обряда. Гхор знал: ритуал Смерти отличается от того, что он проводил, вырывая у царя мёртвых тайну вечной жизни. Но дочь царя Ррамона сгодится для другой цели. Через неё проще взять власть над империей Ррамона Гадунова.
– Не драконица нужна для такого ритуала, о каком ты просишь, Юй, – небрежно бросил Гхор. – Но я верну ей жизнь. Как ты думаешь, главный хитрец Поднебесной, царь Ррамон будет настолько благодарен за возвращение дочери, чтобы выдать её за меня?
– Несомненно, базилевс, – склонился Юй, спрятав в поклоне блеснувшие усмешкой глаза.
Дар, полученный от дракона Лу – способность сохранить волю и возродить себя в любом потомке – не распространялся на других существ. Но в памяти Гхора теперь хранилось сокровище – подавленная, сломленная жизнь дракона Гора, потомка самого Велеса, и вся память поколений его рода. Юный Гор не сумел ею воспользоваться – не хватало опыта тысячелетий, того опыта, каким обладал базилевс.
Древний дракон в молодом израненном теле, отнятом у потомка, подполз к стеклянному кубу. Рваные крылья волочились по камням.
– Открой саркофаг, – приказал он.
Юй метнулся к стеклянной гробнице. Стальной короб с шипением поднялся выше. Струи ледяного газа потекли из резервуара. Одна из стеклянных стенок медленно отошла, опустив превращённое в лёд тело, лежавшее, словно на огромной ладони.
Сотни молний сорвались из крыловых щупов дракона, в котором воля Гхора отступила перед волей Велеса, опутали драконицу искрящимся коконом. Заклинание на древнем языке напоминало невнятное шипение, перемежаемое раскатами громового рокота. Глаза чаря сверкнули особым светом – как луч солнца, пробившийся сквозь молодую листву. Живительная сила Велеса наполняла каждую мену, преобразовывала, изменяла и возрождала. И эта сила перетекала в оцепеневшую плоть драконицы.
Кокон рассыпался золотистыми искрами. Ларика слабо шевельнулась и снова замерла, но её крылья чуть вздрагивали от тихого дыхания.
Вернувшего ей жизнь дракона била дрожь. Он заметался по пещере, натыкаясь на громоздившиеся каменные россыпи. Из глотки вырывалось рычание. Хвост метался, выбивая искры из камня. Дракон царапал сам себя когтями, сдирая перламутровую чешую, брызгая чёрной кровью. Душа Гора, получив силу Велеса, воспряла и боролась за своё тело с душой базилевса. Безумные глаза остановились на невозмутимом жёлтом драконе Поднебесной. Вырвался хрип:
– Ты… знал, Юй?
Бывший наставник пожал плечами.
– Силу Велеса разбудить ещё труднее. С возвращением, Гор. Базилевс умер.
– Мы оба… умерли.
Израненный дракон упал, дрогнули и опали рёбра. Модули недолго живут после отторжения от основы, если не поддерживают с ней постоянную связь. Жизнь ещё теплилась едва-едва, но это была уже агония. Модуль распадался, и даже великий дар Велеса не мог удержать его бытие.
Ларика тихо вздохнула, открывая глаза:
– Гор…