Огневой бой. Воевода из будущего (сборник)
Шрифт:
Я из вежливости кивнул, хотя тайны московского двора меня занимали мало. Я терпеливо ждал главного – какую роль в сем Кучецкой уготовил мне?
Увидев мое одобрение, Федор еще больше оживился.
– Это ты еще не все знаешь, да то и не твоего ума дело – другие люди есть во всех делах разуметь. Магмет-Гирей мечтает сыновей своих с помощью государя нашего на царство в Казани и Астрахани возвести, да и под руку свою взять. И начнет тогда наследие Батыево под Тавридою срастаться… Для того и ищет дружбы Василиевой, что не может сам Астрахани одолеть. Вот и обещает Василию даже грамоту и дружбу саму с Сигизмундом порвать и от него отклониться, коли государь наш пошлет
– Наворочено, однако, но суть понял. От меня что требуется?
– Вот, в корень зришь. Я тайно поеду в Краков – есть у меня там людишки, в ближнем окружении самого Сигизмунда. Встретиться с ними надо, поговорить, узнать, коли получится – что Сигизмунд злоумышляет против государя нашего. Сам понимаешь – ратники в таком деле не помощники, московские бояре примелькались уже при дворе, а ты – в самый раз. При дворе тебя никто не знает, ты разумен – при случае и совет дельный дать можешь, и, случись какая оказия, знаешь, каким концом саблю в руке держать. И еще два момента. Подозреваю – в окружении государевом лазутчик Сигизмундов есть. Сам посуди – только государь с грамоткой к Магмет-Гирею, ан там уже послы Сигизмундовы с дарами.
– Да, занятно, не иначе – после поездки мне предстоит лазутчика этого сыскать.
– Не торопись, допреж в Краков съездить надо.
– А второе что?
– Ежели бы я из Москвы с собой кого из Посольского приказа взял, лазутчик тотчас бы Сигизмунду донес, а в Вологде твоим отсутствием никто не заинтересуется.
– Ага, понял.
– То-то и оно. Честь и ответственность на тебе большая. Я еду под видом купца, ты же оденься ратником – было у меня их двое, станет трое. Выезжаем через пару дней. Отдохнуть мне немного надо – уж больно трудна дорога, а там, глядишь, – и грязь чуть подсохнет. Так что жду тебя в монастыре в субботу. О деньгах в дорогу не беспокойся. Я же купец, и подорожная в том есть! – Федор засмеялся.
Мы попрощались, и я пустился в обратный путь.
Дома я сказал Лене, что уезжаю со срочным поручением в Москву. Подобрал одежду простого ратника, выбрал себе в дорогу дамасский клинок и пистолет с запасом пороха и пуль.
На наше счастье, солнце светило вовсю, грязь подсыхала, и на третий день утром я стучался в ворота монастыря. Небольшой отряд Федора уже был готов, и мы выехали.
За первый день пути мы с трудом преодолели верст пятнадцать. Лошади и всадники были заляпаны грязью по уши. На постоялом дворе долго пришлось отмываться и оттираться. Мало того, что самому, так еще и лошадь чистить требовалось.
Второй и третий день были похожи на первый. Господи, да когда же кончится грязь!
Но чем дальше мы продвигались к западным границам Руси, тем грязь становилась плотнее, и к пятому дню пути местами можно было даже пускать коней галопом.
На порубежье стражники долго разглядывали подорожную, потом подозрительно спросили:
– Коли купец, тогда где товар?
– Я за товаром только еду.
– К заклятым «друзьям» нашим? Ладно, езжайте. Коли денег много, поосторожнее будьте – на литовской стороне банда рыщет, иногда к нам перебирается, через рубеж. Давеча на сельцо напали, пограбили, полон увели. Маловато у тебя охраны, купец, в ватажке той сабель десять будет, не меньше.
– Авось с Божьей помощью пронесет.
На литовской стороне нас никто не остановил, глянули лениво на подорожную и махнули рукой:
– Проезжайте.
А дорога получше пошла – где мощеная, где грунтовки подсохли. Вестимо – сюда весна раньше приходит, да и снега зимой меньше было.
За время в пути мы с Кучецким общались тесно и стали почти друзьями. Я понимал, что между мной и Федором пропасть, по крайней мере – не одна ступенька. Он – из столбовых дворян, приближенный к государю человек, наделенный большой властью и полномочиями. Я же – рядовой боярин, коих на Руси – сотни. Но – оказался в нужное время в нужном месте, потому стряпчий государев меня и приблизил. И еще – были у меня подозрения, что Кучецкой появился у Саввы не просто так. Что-то их связывало. Да и жалованные мне земли и грамотки не появились ниоткуда. Не Кучецкой ли тот человек в Москве, на которого опирается Савва и чьей благосклонностью располагает? А светская и духовная власть идут в связке, в одной упряжке.
Но догадки свои надо держать при себе, все равно потом это как-то да должно подтвердиться. Не в меру любопытных и умных власть не любит.
Так, без происшествий, мы проехали Литовское княжество и теперь скакали по дорогам Польши.
Любая дорога когда-нибудь заканчивается, вот и наша тайная миссия подъехала к Кракову.
Я с любопытством разглядывал старинный город – высокие каменные здания под черепицей, узкие улочки. Почти на каждой площади – костел. Площади и улицы мощены булыжником – Европа! – однако грязи везде полно, как и у нас. Вдоль улиц, у самых домов, текут зловонные ручьи. Централизованной канализации-то нет. А еще свою лепту – в виде навоза – вносят кони и прочая живность.
Видимо, Кучецкой в Кракове бывал и раньше, потому как ехал по улицам уверенно.
Недалеко от центра, в глухом переулке, мы остановились на постоялом дворе. Хозяин и Кучецкой поздоровались как старые знакомые. Федор довольно бойко говорил на польском, чем меня удивил. А вообще-то чего удивляться – при его должности поездки за рубеж бывают, наверное, часто, и языки знать надо.
Мне отвели комнату вместе с ратниками. Мужики неплохие – чувствовалось, что вояки опытные, тертые. И на руках у них мозоли грубые не от сохи – наверняка от долгих упражнений с железом. Куда бы мы впоследствии ни заходили, сначала первыми – они, затем уж Кучецкой, а за ним, охраняя тыл, – уже и я.
Федор остановился в соседней комнате.
К вечеру он ушел, предупредив, что сопровождать его не надо, и заявился только ночью. Одет он был как русин – так называли русских, проживающих в Польше и княжестве Литовском. Даже если бы он и надел европейскую одежду, его бы все равно выдала борода. Европейцы были почти все бриты, но на голове – прическа. Русские же были бородаты, а брита голова. Правда, не у всех, только у воинов. Купцы, ремесленники, крестьяне и прочий люд голову не брили. У воинов это было необходимостью – меньше потела голова в войлочном подшлемнике, а случись рукопашная – за волосы врагу не ухватить.
Мы с ратниками сидели безвылазно на постоялом дворе, ожидая распоряжений Кучецкого. Федор предупредил, чтобы без нужды мы в город не выходили – уж больно внешность наша живописная. А поляки и так русинов в своем отечестве за людей не считают, могут возникнуть ненужные нам конфликты. Паны – то бишь бояре польские – чванливы, заносчивы, высокомерны и крайне обидчивы. Из-за косого взгляда на паненку за сабли хватаются, причем пользоваться ими умеют неплохо. Так что проще сидеть на постоялом дворе, что мы не без удовольствия и делали. Пиво пить Федор разрешил как единственное послабление, а то чувствовали бы себя как узники в тюрьме.