Огонь и ветер
Шрифт:
Я держал огонек все то время, пока Фарр шарил по сумкам в поисках еды, которую можно прожевать в сухомятку. Нам невероятно повезло, что дергиты не тронули наших пожитков, оставив их лежать возле седел и прочей лошадиной амуниции. Может, они и заглянули в них, да польститься там особо было не на что. А вот кошель с деньгами и прекрасный меч, которым так дорожил мой братец, очевидно сразу достались кому-то из тех людей, которые взяли нас в плен. Я понимал – Фарр не скоро сможет смириться с этим: своим оружием он дорожил...
Кое-как разжевав по полоске сушеного мяса и запив его холодной водой из меховой фляги, мы, не раздеваясь,
Я уже медленно проваливался в сон, радуясь, что скоро перестану ощущать непроходящую боль в ноге, когда услышал тихий голос. Это был первый раз за день, когда братец заговорил:
– Ты здорово справился, Ли. Я знаю, дядя Пат считает тебя своим учеником... Думаю, он бы гордился тобой, если бы видел сегодня. То, что ты сумел... это правда было очень сложно, я знаю. Боль мешает творить магию. Прости, этой ночью нам не удалось сделать для тебя больше... Твои раны были плохи, а я – не самый лучший проводник...
– Спи, Верзила, – больше всего в этот миг мне хотелось сказать ему что доброе, но я никогда этого не умел. – Патрик и тобой гордился бы тоже.
– Да... – с тоской промолвил Фарр. – Надеюсь, он никогда не узнает, что именно с нами тут приключилось.
– Ты не сказал?
– Нет. Но думаю, завтра вечером мы попробуем повторить то, что начали с ним. Не дело тебе оставаться трехлапой собачкой.
Я тихо рассмеялся.
– Люблю, когда ты шутишь, братец.
– Давно ли? Еще недавно злился.
– Все меняется...
И мы оба тоже.
Он вздохнул, усмехнулся чему-то, а потом спросил то, чего я не ждал:
– Почему ты не можешь вылечить сам себя, Ли? Дядя Пат умеет.
– Не знаю. Никогда не мог.
– Ну ничего... он тебя научит. Если мы выберемся отсюда живыми...
Да уж, от Янтарного Утеса нас отделяли недели пути.
А вот степной дедуля был поближе.
– Нам надо добраться до твоих родственничков, Дархи. Они не так уж далеко... Дней за пять хорошим темпом доедем. Если ты и дальше будешь так старательно заметать наши следы и распугивать все живое своими тучами, мы точно успеем скрыться.
– Это... непросто, Ли. Когда делаешь такие бури... это портит что-то внутри. Впрочем, ты прав. У меня все равно нет выбора. Да и думать о чистоте души давно уже поздно.
– Эк тебя повело-то, Высочество! Не хочется разочаровывать, но, полагаю, твои грехи не о том, как сжечь разом целый город...
Фарр издал какой-то странный звук, и я ощутил на себе его пронзительный невидимый взгляд.
– Только не говори, что ты это правда сделал!
– Ага. Мне было семь тогда.
– О, боги... Айна мне никогда не рассказывала...
Айна.
Ее имя всколыхнуло что-то такое, чего сейчас нам точно трогать не стоило. Я как никогда остро ощутил тоску по ней, но на сей раз – впервые – не смог до конца понять, чье чувство было сильнее, мое или Фарра.
Так или иначе, а больше нам обоим говорить не хотелось, и вскоре сон наконец милосердно забрал меня к себе, укрывая от боли и тревог.
Братец меня не обманул – следующей ночью он уже нашел в себе силы повторить то, что делал в становище таргала. Жаль, но, как и в первый раз, я ничего не увидел и не почувствовал, погрузившись в глубокий сон. Оставалось только гадать, как они с Патриком творили свою магию. Зато на третий день нашего бегства от дергитов я проснулся если уж не здоровым, то хотя бы способным дохромать до ближайшего куста, не вцепляясь судорожно в плечо Фарра. И это было приятно.
Ненавижу зависеть от кого-то, просить и быть должным.
Едва только моя дырявая нога стала более-менее подвижной, а боль присмирела, как побитый волк, я и сам наконец сумел обратиться к магии исцеления. А то на Шуну без слез уже было не взглянуть – она тоже едва доползала до кустов, почти ничего не ела, а по ночам задыхалась от жуткого кашля. Когда я избавился от боли и отоспался, мне хватило нескольких минут, чтобы изгнать хворь из ее тела. После этого маленькая воровка долго еще бросала на меня странные взгляды, как будто хотела что-то сказать или спросить, но не решалась. Она вообще стала такой молчаливой, что я всерьез начал беспокоиться насчет ее душевного здоровья. Однако спустя еще пару дней, к тому моменту, когда мы добрались до перевала, отделявшего дергитские земли от Тайкурдана, Шуна уже почти пришла в себя и даже пыталась время от времени выдавать какие-то шуточки. Вот только получалось у нее не ахти: я видел, что в глубине ее глаз – и сердца – по-прежнему таятся боль и страх.
Неудивительно...
Ну, так или иначе, а мы были живы. И, когда украшенный высоким шестом с лентами перевал, остался у нас за спиной, Шуна почти перестала вздрагивать от любого громкого звука.
Да и я тоже.
Мы все равно держались подальше от любого жилища, старались пореже разводить костер и без конца заметали следы, но чувство тревоги перестало быть таким обжигающим и сводящим с ума. А спустя еще три дня мы, наконец, разглядели вдали бессчетные струи дыма, возносящиеся к небу. И нескольких всадников, стерегущих покой становища таргала Хадо. На сей раз я был так рад увидеть этих бритых парней с косичками, что дай мне волю – расцеловал бы их всех.
Впрочем, и нас встречали не так, как в первые, несколько недель назад. Приметная физиономия Высочества была теперь знакома тут всем и каждому, да и меня, наверное, тоже запомнили как увечный довесок к его высокородной особе. Так что очень скоро мы уже стояли под высоким сводом таргальского тэна...
Дедуля Фарра внимательно окинул нас взглядом, особенно зацепившись за оковы на руках Высочества, а потом поприветствовал такой щедрой улыбкой, что я на миг усомнился, тот ли это человек, который едва не отдал своего внука в лапы Смерти. А таргал, между тем, сгреб братца в охапку и что есть мочи врезал ему кулаком по лопатке, очевидно проявляя таким образом свою родственную любовь. Фарр аж тихонько охнул, но тут же выдал ответную кривоватую улыбку. Мне от щедрот степного вождя досталось крепкое похлопывание по плечу, а на Шуну старик посмотрел с усмешкой и задорно цокнул языком.
Похоже, слава о нашем кратковременном визите в становище таргала Гецу сумела обогнать нас самих...
– Чего он там разливается? – тихо спросил я Шуну, когда дед с довольным видом принялся что-то говорить Фарру.
Маленькая воровка хмыкнула и ответила так же негромко:
– Хвалит твоего брата за удачное знакомство с соседским таргалом. Говорит, теперь Гецу до конца своей жизни не забудет таргано тайкуров, который одним плевком сотворил над всей дергитской землей Великую Бурю Тоски и Смерти, а заодно подпалил халатик старому пердуну.