Огонь между нами
Шрифт:
– Все в порядке? – прокряхтел Санька.
– Это вопрос или утверждение?
– Вопрос.
Марина игриво улыбнулась:
– Лучше бы было утверждение. Это же ты у нас слетел с железного коня!
Санька припомнил, что видел незадолго до падения. Все еще морщась от боли, огляделся по сторонам. Кроме него и Марины вокруг никого не было. Совершенно целый велосипед девушки стоял в паре метров правее. На его собственном велосипеде немного ободралась краска на раме и руль оказался свернутым в сторону от оси, но серьезными повреждениями такое назвать было никак нельзя.
– Как тебе удалось с грузовиком разминуться?
Марина хмыкнула, словно не понимая, что может быть в этом интересного.
– Он притормозил. Я на обочину съехала, - ответила девушка.
– И потом он уехал?
– Ну, да. Обматерил меня на прощание, просигналил и был таков.
– А я?
– Ты уже в траве лежал. Мне показалось, водитель грузовика и таксист твоего падения даже не заметили. Было бы хорошо, если бы это было именно так. Сам понимаешь, если Озаров узнает про происшествие с девушкой на велосипеде, он может заинтересоваться дорогой до Севастополя и выйти на наш след.
Санька кивнул. От сидения в сухой траве не было никакого толка, поэтому он поднялся. Покачнулся и тут же вынужден был принять помощь от Марины, протянувшей ему руку. Перемена положения тела вызвала сильнейшее головокружение.
– Пойдем в тенек. Устроим полдник пораньше, - предложила девушка.
Другого выхода все равно не было, и Санька согласился.
Держась за Марину, он доковылял до ближайшей акации, разгреб руками листья, опаленные южным солнцем, и сел на сухую землю. Сидеть прямо было тяжело, и молодой человек спиной прислониться к стволу дерева. Марина тем временем вернулась к дороге за своим велосипедом. Потом подкатила ближе велосипед Саньки. Расстелила покрывало, достала припасы и улыбнулась.
Улыбка вышла неуклюжей: чуть скромной, чуть смущенной, чуть ленивой. И усталой. Конечно, усталой – Санька не мог этого не заметить. Желая приободрить Марину, он попытался улыбнуться в ответ, но внезапный приступ боли заставил с силой сжать зубы, чтобы не закричать в голос.
– У нас же есть аптечка! – спохватилась Марина.
В тот же миг усталость словно исчезла из ее тела. Девушка легко поднялась и побежала к велосипедным сумкам. Открыла по очереди одну за другой, пока не нашла заветный сверток. В нем были и таблетки, чтобы притупить боль, и все необходимое, чтобы обработать открытые раны. Перекись, вата, присыпка, пластырь – Марина управлялась с ними так ловко, что Санька не смог сдержать вопроса:
– У тебя есть медицинское образование?
– Как говорит один, не слишком любимый мной детский врач, каждой матери в нашей стране смело можно давать диплом педиатра.
Санька, разумеется, понял, о чем говорила Марина. Кирилл, как всякий здоровый мальчишка семи лет обязан был регулярно раздирать в кровь коленки и обзаводиться новыми синяками.
– Мне всегда казалось, что у таких, как Озаровы, за детьми смотрят исключительно няни. Или у Кирилла нет няни?
– Есть, конечно! Если бы не Раиса Андреевна, я бы совсем не смогла заниматься делами компании.
Санька припомнил лицо женщины, которое видел в отражении на одной из фотографий с печальным Кириллом.
– Раиса Андреевна – она худощавая с короткой стрижкой?
– Нет. Кирюшина няня выглядит с точностью наоборот! Маленькая, полная, улыбчивая… А почему ты спрашиваешь?
– Озаров нанял какую-то женщину приглядывать за твоим сыном, пока тебя не было.
Марина намочила вату перекисью и так и замерла с тампоном в одной руке и флаконом в другой. Девушка тщетно пыталась припомнить, кто бы мог оказаться рядом с ее ребенком. Ответа не нашлось, и Марина, все еще пребывая в задумчивости, начала обрабатывать раны.
– Кирилл – умный мальчик. Да и Озаров – не дурак. Думаю, по возвращении в Москву Раиса Андреевна вернется к своим обязанностям. Деверь найдет слова, чтобы заставить ее молчать о том, что произошло в Евпатории.
– А она знает?!
– Узнает. Кирилл расскажет. Она ему как бабушка – у них нет секретов друг от друга.
Марина вздохнула, и вновь продолжила заниматься раной на лбу. Санька хотел закрыть глаза, но не смог лишить себя удовольствия украдкой наблюдать за движениями девушки. Ее руки порхали возле его лица, словно бабочки: нежные, хрупкие, прекрасные. Странное дело! Даже похищение, плен и велопоездка не испортили мягкой кожи на руках Марины.
Санька почувствовал, что еще немного, и ему будет мало мягких прикосновений к лицу. Постаравшись прогнать непристойные мысли, он устремил взгляд вперед, через дорогу – туда, где разбегались по склону холма ровные грядки виноградников. Изумрудные листья трепетали на редком ветру, напоминая диковинное море.
– Бинтом бы замотать, - предложила Марина.
– Не надо. Будет слишком сильно в глаза бросаться.
– Зато грязь не попадет!
Санька заверил, что и так ничего не попадет. Пока Марина занималась его разбитыми коленями, молодой человек оторвал тонкий слой ваты, обильно присыпал его обеззараживающим порошком и приложил ко лбу. Отказавшись от помощи, поверх ваты Санька повязал бандану. Остатки ссадины в районе брови прикрыл темными очками.
– Как? Похож на пирата?
Марина рассмеялась.
– Снова шутишь?
– Почему бы и нет, если пошел на поправку?
Девушка толкнула его в шутку. Санька приложился затылком о дерево, застонал от боли, прикрыв глаза. Марина сначала испугалась, потом заподозрила неладное: не так уж сильно она толкнула Александра, чтобы сделать ему настолько больно.
– Ах, так! Тогда вот! – и она протянула Саньке оставшиеся материалы, чтобы он сам закончил промывание ран.
– А ты куда?
– За фруктами. У нас же все-таки полдник, - проворчала девушка в ответ.
От былой расслабленности Саньки не осталось и следа. «Персики и виноград, - крутилось у него в голове. – Это что-то должно значить!» Но высказывать предположения даже мысленно, молодой человек больше не смел. Еще кровоточили раны, полученные после предыдущих беспечных мечтаний. На новые не было ни физических, ни моральных сил. Ведь могло быть и так, что все догадки Саньки были не более чем самообманом.
– И все-таки персики, - прошептал Санька, когда Марина вернулась.