Огонь на поражение
Шрифт:
– В оранжерею метров через тридцать выйдем, а в ангар попетлять придется, там все сто по закоулкам.
– Может, разделимся? – очнулся от раздумий Сашка.
Ответить я не успел – в эфир вышел Димин напарник:
– Эй, спелеологи, как у вас там дела?
– Все в норме, – отозвался я. – Как снаружи обстановка?
– Тоже порядок. – Голос пилота прямо-таки лучился оптимизмом, хотя и искажался легкими помехами. – Круг дали, обнаружили пару стойбищ, но там все тихо – шли на четырех тысячах, никого не потревожили. Плюс подвесили несколько «птичек», так что подходы контролируем.
«Птички» – это миниатюрные беспилотники, коих в комплекте на борту полагалось иметь не менее десяти штук. Опытные ребята наши пилоты, не поленились наблюдательный комплекс запустить, за что честь им и хвала.
– Ладно, отдыхайте, – закруглился я. – Мы тут еще долго будем шариться. Можете вздремнуть даже.
– Принял. Конец связи.
Сашка между тем развил мысль:
– А что, давайте разделимся. Быстрее получится, чем кучкой ходить. Мне вот в ангар интереснее, что я в оранжерее забыл?
– Твое дело вообще маленькое – обгадился и стой, туда-сюда! – сурово осадил молодого коллегу Волчара. – Тебя чему в «мародерке» учили? В незнакомых местах не разделяться. Или ты старинных ужастиков насмотрелся и считаешь, что так круче? Чтобы по одному прищучили в случае чего?
– Господа, господа, вы явно преувеличиваете степень опасности! – вмешался в беседу ученый. – Самое страшное, что нам грозит, – напороться на аборигенов. А для них мы проход перекрыли, установили защитный контур на центральном входе. Впрочем, я об этом уже упоминал. Так что давайте не будем ссориться.
– Кстати, а зачем вообще они сюда лезли? – сменил я тему.
– Они называют базу местом, где говорят боги! – усмехнулся док. – Это у них нечто вроде святилища, за пророчествами сюда ходят. Я сначала воспринял эту ахинею как бред, но, самое смешное, тут действительно говорят боги. Недалеко от входа есть активная зона, искажающая сознание. У всех, кто туда попадает, возникают галлюцинации, причем достаточно связные. Мы обследовали этот участок тоннеля и обнаружили там поле неизвестной природы. Похоже, оно воздействует напрямик на кору головного мозга. Я думаю, это нечто вроде системы оповещения. Хотя как она работает, ума не приложу.
– Я бы на это чудо посмотрел, – задумчиво протянул я. – Заодно и в ангар бы заглянул. А на обратном пути в оранжерею завернем.
На том, собственно, и порешили.
Покружили немного по извилистому коридору и вышли к очередной развилке. Но тут док сориентировался очень быстро:
– Налево ангар, направо – вход.
– Давайте в ангар, интересно все же, – решил я. – Тут как с дорогой?
– Хлама полно, но ничего опасного, – заверил ученый и двинулся по левому коридору.
Мы цепочкой последовали за ним и вскоре оказались в хорошо освещенном зале. Стены резко раздвинулись, явив взору огромную каверну высотой около пятнадцати метров и длиной чуть ли не в сто – судя по всему, ангар занимал примерно половину скальной гряды, в которой скрывалась база таинственных пришельцев. Прозрачный с нашей стороны потолок очень походил на пчелиные соты, но без резко выраженных углов: скругленные шестиугольные ячейки складывались в легко узнаваемый узор, который в трех местах прерывался круглыми черными кляксами. Пространство перед нами было заполнено причудливыми россыпями камней пополам с хитином и неправильной формы кристаллами, а кое-где и вовсе кучами щебня. Все это было обильно припорошено пылью, как обычной, серой и пушистой, так и сугубо местной разновидностью в виде плотного бурого порошка.
– Док, а с чего вы решили, что это ангар? – поинтересовался я, окинув взглядом весь этот бардак.
– Все признаки налицо, Алекс! – невозмутимо отозвался ученый и сбился на привычный менторский тон: – Во-первых, вход большой и удобный, с вместительным шлюзом, явно грузовой. Во-вторых, вон те круглые кляксы – это люки, через них стартовали летательные аппараты. В-третьих, мы проанализировали расположение обломков техники – они выстроены в строгом порядке, я бы сказал, эскадрильями и колоннами. Плюс на той стороне пещеры имеется что-то вроде транспортера для перемещения большого количества грузов. Ну и последний факт: среди этого барахла нашлось несколько объектов, сохранивших первоначальные очертания. В них легко опознаются летательные аппараты на антигравитационном приводе.
– И нигде ни малейшего кусочка металла? – не поверил я.
– Абсолютно, – кивнул док. – Камень, хитин, кристаллы. Ну и пыль, сами видите.
– А почему вы решили, что в соседнем зале оранжерея? – влез неугомонный Сашка.
– Потому что там еще более характерные устройства, – вздохнул ученый. – Если вы хоть раз были в деревне у дедушки, то наверняка знаете, что такое грядки и теплицы. Или хотя бы на гидропонную ферму заглядывали. Тогда узнаете чаны с питательной средой.
– А почему изнутри потолок прозрачный, а сверху черный? – не унимался парень.
– Потому что тонированный, туда-сюда! – рявкнул Волчара. – Уймись, Саня!
– Коллега абсолютно прав, – развил мысль Игната доктор. – Сверху обыкновенный поляризованный слой, который держится даже в отсутствие источника энергии. Давно известное явление.
– Тогда вот вам еще фактик в копилку, док! – Я нагнулся и зачерпнул затянутой в бронеперчатку ладонью горсть бурой пыли. – Знаете, что это такое?
– Ничем не примечательная пыль, я полагаю. Мы взяли ее на анализ, но руки как-то не дошли.
– Это вы зря, док! – попенял я ученому. – Если бы потрудились определить ее состав, думаю, вопросов насчет металлов у вас бы не осталось. Это не что иное, как оксид железа. Попросту говоря, ржавчина. Похоже, все металлические части техники и детали интерьера рассыпались в прах.
– Думаете? – заломил бровь ученый.
– Практически уверен. Все за это говорит. Не бывает сложной техники без металлических частей. Живой организм, каким бы развитым он ни был, не сможет передвигаться в космосе со сверхсветовой скоростью. Равно как и нырять в гипер, и совершать гиперпрыжки. Плюс белый шум в рации – помните, когда пилот с нами связывался? Очень характерные помехи. И вот вам последнее доказательство.