Огонь по своим
Шрифт:
Г. Элевтеров в недавних публикациях в «Советской России» («Сталин и Гитлер», «Сила горькой правды») наряду с дельными мыслями, верными суждениями, справедливыми оценками высказывает немало и весьма загадочного. Допустим, уверяет (если начать с литературной сферы), что великий сатирик Салтыков-Щедрин исповедовал принцип «Хоть что-нибудь». Это как понимать? В каком смысле? А у Черчилля (если перейти к истории) был принцип такой: «Кто не хочет, когда может, когда захочет уже не сможет». Во-первых, какой же это «принцип»? Такое определение тут едва ли подходит. Во-вторых, при чем здесь Черчилль? Приведенный «принцип» очень напоминает известное французское изречение, назидательный афоризм, который известен давным-давно: «Si jeunesse savait, si viellesse pouvait — если бы молодость знала, если бы старость могла». Иногда части этой пословицы переставляют местами: если бы старость могла, если бы молодость знала. Это есть, например, у Чернышевского, а у Писарева в работе «Прогресс в мире животных и растений» читаем: «Муравьям и пчелам это извинительно… Люди могли бы решить
И вообще, как уверяют знатоки, этот афоризм бытует в литературных источниках с XVI века.
Так при чем же здесь все-таки Черчилль? О, это имя здесь даже очень при чем: оно — обязательная деталь джентльменского набора, которым щеголяют интеллектуалы такого пошиба, как Радзинский и Лукин, Познер и Киселев. Это имя как бы условный знак, который они подают друг другу в подтверждение своей общности. Сюда примыкают и такие, например, факты. В только что вышедшей огромной книге «Вторая мировая война» (860 страниц!) доктора исторических наук, профессора А. И. Уткина выступлению по радио В. М. Молотова в полдень 22 июня 1941 года о нападении фашистской Германии и начале Великой Отечественной войны уделено 5 (пять) строк, а из многократно приводившегося и хорошо известного выступления по радио Черчилля вечером того же дня приведена пространная выдержка в 20 с лишним строк да еще рассказано, как он работал над текстом и какие потом были отклики. А потом профессор на потеху публике пишет, что Сталин в эти драматические часы и еще несколько дней «в плохом настроении и нервный» укрывался ото всех на даче. Ну, а когда Сталин через десять дней очухался и 3 июля произнес по радио великую речь, то ей профессор отвел 10 (десять) строк, причем главным образом в пересказе. А под видом прямой цитаты дал фразу: «Военные трибуналы будут судить всех, кто совершил просчеты (!) в нашей обороне, кто впал в панику и допустил предательство». В речи Сталина таких слов нет. А какова реакция в стране и за границей на выступления Молотова и Сталина? Неизвестно. Она профессора не интересует…
И ведь все это в новейшей книге не рядового профессора конвейерного производства, а «ведущего специалиста в области международных отношений», возглавляющего Центр международных исследований арбатовского института США и Канады Российской академии наук… И вдруг тот же знак («Черчилль!») раздался со страниц «Советской России» из уст патриота Элевтерова. Странно…
П. Столыпина (если обратиться к истории, политике и литературе вместе) Г. Элевтеров назвал «неподходящим для России Дон Кихотом». Что, слишком хорош был? Привет от Ильи Глазунова!.. Ничего себе благородный идальго. Как раз незадолго до этого в «Советской России» же была напечатана статья известного историка Н. Троицкого, профессора Саратовского университета, земляка идальго. Она появилась в связи с недавним сооружением в Саратове усилиями известного своей жизнерадостностью губернатора Аяцкого памятника идальго. Профессор, в частности, писал: «Петр Столыпин действительно знаменит. Он обладатель абсолютного рекорда по количеству повешенных россиян. Только за три из шести лет его премьерства (1907–1909) и только по приговорам судов были повешены 7,5 тыс. россиян, а на каторгу за четыре года (1908–1911) угнаны более 43 тысяч. Сколько людей было тогда расстреляно без суда — не сосчитать! Общее же число репрессированных превысило за время столыпинщины 1,5 млн. человек». («Сов. Россия», 23 мая 2002). Не исключаю, что Аяцков отгрохал монументик на радостях по случаю своей покупки за бесценок 250 гектаров прекрасной земли. Право, очень странно в той же газете читать, что Столыпин был не кто иной, как Дон Кихот Ламанческий, Рыцарь печального образа, с уроном для себя сражавшийся с ветряными мельницами. Вон же Аяцков, почитатель Столыпина и друг Любови Слизки, безо всяких сражений 250 гектаров отхватил!
Странно видеть и то, например, что, перейдя уже к советской истории, к годам революции, автор то и дело говорит о «красном терроре», а о белом — ни слова, будто его и не было. Как на страницах «Московского комсомольца».
О Гитлере сказано, что он «узурпировал власть с помощью насилия и подлога». Насилия над кем? Какого подлога? Увы, он пришел к власти чисто конституционным, весьма демократическим путем — посредством всеобщих выборов. Может быть, даже демократичней и честней, чем Аяцков — в губернаторы. Неужели для ученого автора это новость?
Бросается в глаза несколько избыточное пристрастие автора к иностранным дарам культуры, в частности, к так называемым варваризмам, т. е. словам иностранного происхождения или просто заимствованным. И пользуется он ими, видимо, к радости Н. Морозовой, весьма самостоятельно. Например: «Ленин погибающую Россию конвертировал (!) в СССР». Как доллары в евро… «Наша пресса интегрируется (!) в ложь»… «мусор и ложь проинтегрировались в фактор неблагодарности»… Ну, почему не сказать бы все это не столь самостоятельно, но несколько более по-русски? Ведь для газеты писал, для широкого читателя…
А вот это уж очень по-русски, но тоже лучше бы
Ну, во-первых, хоть меня и это не радует, но все-таки принятый закон разрешает не продавать иностранцам землю, а лишь сдавать в аренду на 49 лет. Во-вторых, кто эти молодые люди? Райков и Пехтин, что ли? Да они уже давно «трахать» разучились… А дальше о них нечто уже совершенно загадочное: «Молодых людей заболтали на то (?), что иностранцы приедут с инвентарем и сделают нам сельское хозяйство по самое „благодарю“ (!), как было уже не раз». Это на каком языке? О чем? Какие иностранцы уже не раз «делали» нам сельское хозяйство? Это какая-то аллегория, что ли?
Или вот читаем про «всяких познеров, марков захаровых и прочих мумий проституированных общечеловеческих ценностей». У меня нет ни малейшей симпатии к названным лицам, но, разрази меня Бог, не могу понять, почему они «мумии», т. е. высохшие забальзамированные трупы, коли я то и дело вижу, как они жизнерадостно резвятся и лгут на телеэкране. Вот М. Захаров, например, в недавней передаче, обращаясь к ее молодым участникам, сказал: «Знаете ли вы, что представляла собой в советское время танцплощадка? Это деревянный помост, окруженный колючей проволокой и милиционерами с собаками». И ведь так уверенно говорил, словно сам был одной из этих собак, позже став демократом. А 25 мая этого года, в передаче «Свобода слова» изрек: «Коммунистическая идея принесла огромный урон: нас должно бы теперь быть около 400 миллионов». Вас?.. Ведь такую чушь о стране, население которой за семьдесят лет при коммунистах выросло в два раза — от 150 миллионов до 300 — не смогла бы выдумать даже мумия Геббельса в содружестве с мумией Гиммлера. А кроме того, мусье Захаров, если бы не Советская власть, если бы не Красная Армия, вас теперь вообще не должно быть в России. Живи и помни…
Помимо странной тяги к варваризмам и к языковому варварству Георгий Элевтеров питает большое пристрастие к разного рода аналогиям и параллелям, и вот, будучи большим знатоком античной истории, уверяет: «Партия Ленина, подобно (!) республике Перикла и Римской республике, решала задачу процветания страны и счастья всего народа». Пардон, какое тут подобие? Партия Ленина действительно стремилась к счастью народа, правда, не всего поголовно и без разбора, а трудящегося большинства: «Кто не работает, то не есть». Так неужели еще в Афинах при Перикле в пятом веке до нашей эры и в Риме после изгнания последнего царя Тарквиния Гордого в 510 году до нашей эры решалась задача счастья именно «всего народа». Всего как есть! А рабство, существовавшее и у греков при распрекрасном Перикле, и у римлян в благоуханную республиканскую пору? Неужто и рабам стремились создать счастливую жизнь? Чего ж они то и дело восставали — то в Сицилии, то под руководством Аристоника, то Спартака? Непонятно…
Но влюбленного в античность автора не смущает наше недоумение, и он проводит новую историческую параллель: «Сталинское государство было чем-то вроде империи Цезаря». Так ведь в империи-то, как известно, царил тот же рабовладельческий строй, что при республике, он был их основой. Как же можно рабовладельца и коммуниста, их державы ставить рядом и делать «чем-то вроде» родных сестер? А вот еще одна сомнительная аналогия. Зачем, говорит, расстреляли Бухарина? «Ответ очень прост: затем же, зачем Бухарину и тем, кто трагически закончил жизнь вместе с ним, была нужна в свое время жизнь ребенка — царевича Алексея и жизнь его столь же невинных сестер — в целях безопасности революционного государства». Но ведь хорошо известно, что царевич и его сестры, даже сам царь никакой опасности для революции уже не представляли, ибо самодержавный строй свергли в феврале тогдашние демократы, и у всех этих Корниловых, Деникинах, Колчаков, прямых ставленников масонского Временного правительства, позже и в уме не было восстанавливать монархию, ее отдельные сторонники даже преследовались в их армиях. Отвращение к Романовым было всероссийским. Потому никто даже не предпринял попытку освободить их, как это было, допустим, с Н. Г. Чернышевским. А вот Георг Пятый в 1917 году отказался принять Романовых в Лондоне, предоставить им политическое убежище, как немного позже, в 1918-м, двор Нидерландов предоставил свергнутому немецкому кайзеру Вильгельму Второму, который в глубокой старости и умер там в 1941 году. Отказ короля Георга — обычная английская подлость: ведь династии-то английская и русская были в прямом родстве и по мужской и по женской линии. Царица вообще провела юность при английском дворе и была любимицей королевы Виктории, умершей в 1901 году. И однако же оправдать расстрел царской семьи, как пытается Г. Элевтеров, невозможно. Это был акт дикого варварства и жестокой беззаконной мести. Над царем и царицей должен был состояться суд, а их дети вообще ни при чем.
Далее мы слышим со страниц «Советской России» страстный призыв: «Давно пора оставить схоластику марксизма XIX века!..» Да, марксизм возник в XIX веке, и, конечно, все на свете имеет свойство стареть частично или полностью, даже статьи Элевтерова, но зачем же на страницах любимой газеты т. Зюганова в статье, посвященной защите КПРФ и ее лидера, неутомимого, по его словам, защитника марксизма-ленинизма, не только изображать Ленина и Сталина духовными братьями римских рабовладельцев, но еще и шуметь о схоластике Маркса? Ведь это Геннадию Андреевичу обидно. А Г. Элевтеров, казалось бы, так высоко его ценит, что называет КПРФ «партией Зюганова».