Огонь-создатель, огонь-убийца
Шрифт:
— Путём эволюции. Все мы происходим от разумных душ стихий, от элементов, что обрели сознание. Джинны произошли от них. И ещё такие существа, которых вы называете драконами. И уже из драконов, эволюционировали в демонов. Это если совсем кратко.
— Твои предки были элементалями?
— Предки всех джиннов. — Саид кивает. — Ифриты — огонь, мариды — воздух, силаты — вода, кутрубы — смерть, гении — разум, шайтаны — тьма, инферы — хаос. Это самые распространённые виды.
Самые сильные, конечно, ифриты. Это мне известно. Но гении относятся к самым распространённым, а ведь они очень редко встречаются.
— Раз уж речь зашла о стихиях... Что такое Рок?
— Миф. Страшилка. — Гений равнодушно пожимает плечами. — Якобы самые первые разумные на заре времён своими экспериментами нарушили движение Мироздания. Из-за этого Реальность, до того момента бывшая единой, расслоилась. В этом вы как Ловцы уже убедились. И, собственно, из-за этого же возник некий элемент, обладающий сверхразумом, впоследствии названный Роком. Считается, что он все время растёт и поглощает все на своём пути, этакая антиматерия, жрущая вселенные, пространство и время. Сказка для детей.
— Я была в той Реальности, где воплотился Рок, — возражает Катерина.
— И выжила? — Саид скептически приподнимает бровь.
— Воплощение Рока на нас никак не отреагировала. Но Странники уверены, что она там...
Тут Катерина запинается, понимая, что сболтнула лишнее.
— Им виднее. — Саид улыбается ей, как взрослый ребёнку, верящему в чудеса.
В город Брож мы прибываем уже поздно вечером. Несмотря на свои огромные габариты, селение походит на деревню, усыпанную множеством одноэтажных домов, теснящих друг друга. Деревню, без огородов и садов, с узкими улочками из утрамбованного грунта. Саид поясняет нам, что город контролируют ибары, джинны тверди, то есть земли. Они не разрешают строить дома выше одного этажа и возделывать землю как в самом городе, так и за его пределами. Да и постоянных жителей не так уж и много, чтобы те затеяли стройку. Большинство домов — это гостиницы, торговые лавки и бордели. Поток прибывающих и отбывающих не редеет ни днём, ни ночью. Среди толпы я различаю немало людей. Благодаря этому, наш приезд не привлекает нежелательного внимания.
Мы прогуливаемся полным составом с целью обнаружить дом колдуна, что занимает немало времени. А когда Катерина указывает на здание, мы сворачиваем в корчму неподалёку.
— В доме сильная охрана, — говорит Саид, как только нам приносят напитки.
— Псы, — уточняет Оливия.
— Не псы. — Я качаю головой. — Адские Церберы. Щенки ещё, на пороге взросления, но как раз в этом возрасте они наиболее опасны. Поскольку агрессивны и не обладают устойчивым сознанием.
О да! Мне представляется возможность похвастать знаниями, чем я и пользуюсь. Не зря же столько их копила.
— Сколько их там? — спрашиваю я у Катерины.
— Двенадцать. — Она отпивает свой лимонад. — Колдун, его ученик и наш ифрит.
— Арзу. — Саид обводит нас троих взглядом. — Его зовут Арзу.
— Вы знакомы? — Оливия, она и в Броже Оливия со своим незакрывающимся ртом.
— Он мой брат. Не в стихии, но по духу. Ради него я тут, с вами.
Вот как? У меня назревает ещё вопрос, задать его я все так же не решаюсь. Ещё будет время. Надеюсь.
—
— Ибары помогут? — Глаза Оливии вспыхивают.
Её интерес осуждать сложно, всем нам интересно увидеть ибаров.
— Они не станут вмешиваться, как не вмешались бы ифриты. Но у нас будет подкрепление, не волнуйся.
С этими словами он поднимается и уходит.
В ближайшей гостинице нам предлагают апартаменты с двумя спальнями, каждая из которых рассчитана на двоих, с общим холлом и душевой.
— Если ты все ещё хочешь соблазнить Саида, стоит надеть что-то другое, — говорит Оливия, бросая оценивающий взгляд на антисексуальную пижаму, в которой я выхожу из душа.
— Ну, не знаю, — парирую я. — Думаю, не уступить ли тебе тёплое местечко с ним в комнате. Похоже, ты ему понравилась больше.
— С чего ты взяла? — Подруга старается сделать невинное лицо, но я слишком хорошо её знаю.
Она смущается, словно я поймала её с поличным. Гений ей нравится, и она была бы не прочь закрутить с ним, если бы не я. Я не злюсь на Оливию. После истории с Иваром и Катериной у меня, кажется, выработался иммунитет.
— На все вопросы твои отвечает. Мило беседует.
— Он вообще милый сам по себе, — вмешивается Катерина. — А на вопросы отвечает потому, что Оливия их больше всех задаёт.
— Что ты имеешь в виду? — Оливия складывает руки на груди.
— Что ты тараторишь без умолку. — Катерина улыбается.
— Я вам мешаю своей болтовнёй, да?
— Не мешаешь. Но говоришь больше других.
Оливия обиженно отправляется в спальню.
— Только давай без обид. — Я иду за ней.
Та сидит на кровати, закрыв лицо руками.
— Я не хотела тебя обидеть. — Катерина устраивается рядом, примирительно приобняв, но Оливия рывком отстраняется.
— Вы не понимаете. — Она отнимает от лица руки, по щекам струятся слезы. — Никто не хочет дружить со мной из-за того, что я говорю много. А я не могу себя сдержать!
— Вообще-то я с тобой дружу. — Я хмурюсь. — И девочки наши...
— Они терпят меня из-за тебя! Думаешь, я не знаю, что они тебя против меня настраивают?
Ну, это да, было и не раз.
— Знаешь, Лив, у меня и своя голова на плечах есть. Я не инструмент музыкальный, чтобы меня настраивать.
— Дамы? — раздается голос Саида в холле.
Вы выходим ему навстречу. Рядом с Гением стоит ибар. Откуда я знаю? Читала. Аура у ибаров похожа на пустоту, в которой небольшие камни то передвигаются, то зависают сами по себе, как в вакууме, то складываются в замысловатые фигурки. Он, как и Саид, принял форму человека. По-видимому, чтобы нас не смущать. Ведь в истинном облике они похожи на груды камней. Я видела иллюстрации в книгах в библиотеке Странников. Хотя именно этот ибар недалеко от истинной формы ушёл. Он похож на статую из цельного камня. Большой, красивый, именно мужской красотой. Похож на байкера, накачанный так, что кажется, сделай он резкое движение — и кожаная жилетка на нем треснет, не выдержав напора мышц. Зрачки у него светлые и сияют, как алмазы, в свете ламп. И вот этими алмазами он, не мигая, смотрит на Оливию.