Огонь в его ладонях
Шрифт:
— Где я? — спросил Мика.
— В Эль Акила, — ответил юноша. — В палатке рядом с лачугой Мустафы абд-Рахима ибн Фарида аль Хабиб. Тебя нашли монахи из Аль Хаба. Ты почти умер. Они передали тебя моему отцу. Меня зовут Нассеф. А это отродье — моя сестрица Мириам. — Он уселся, скрестив ноги, напротив Мики. — А на нас возложена забота о тебе.
Последние слова были произнесены без всякого энтузиазма.
— Ты для них оказался слишком большой обузой, — вмешалась девочка, — вот они и отдали тебя отцу.
В
— В чем дело?
— Наш оазис высыхает. А тот, что находится в Святилище, полон, но настоятель не желает делиться водой. Священные сады расцветают, в то время как род аль Хабиб умирает от жажды.
Ни брат, ни сестра не упомянули о прагматической сделке их папаши.
— А ты и правда видел Ангела? — спросила Мириам.
— Да. Видел. Он носил меня среди звезд и показывал многие земли. Он явился ко мне в момент крайнего отчаяния и принес два бесценных дара: жизнь и Истину. И он обязал меня нести Истину всем Избранным, чтобы они смогли сбросить с себя узы прошлого и в свою очередь нести Истину неверным.
Нассеф метнул саркастический взгляд в сторону сестры. Это не прошло мимо внимания Мики.
— Ты тоже узришь Истину, друг Нассеф. Ты станешь свидетелем расцвета Королевства Покоя. Господь вернул меня к жизни с миссией создать на земле подобное королевство.
Через некоторое время вокруг этого замечания Эль Мюрида о его возвращении к жизни развернутся жаркие споры. Участники диспутов будут решать, говорил ли он о символическом возрождении или буквальном возвращении из мертвых. Сам же Эль Мюрид никогда не выступал с пояснениями.
Нассеф закрыл глаза. Он был на четыре года старше этого наивного мальчика, и эти годы обогатили его опытом, создав непреодолимую преграду между ним и Микой.
Однако у него хватило такта не расхохотаться.
— Открой-ка немного полог палатки, Мириам. Будем постепенно приучать его к солнцу.
Выполнив просьбу брата, она сказала:
— Надо принести ему что-нибудь поесть. Он же пока твердой пищи не принимал.
— Ничего тяжелого. Его желудок ещё не готов. — Нассефу уже приходилось видеть людей, ставших жертвой пустыни.
— Помоги мне принести.
— Хорошо. Отдыхай, Найденыш. Мы скоро вернемся.
Пройдя футов двадцать, Мириам остановилась и негромко спросила:
— Он ведь и вправду верит в это, разве не так?
— В Ангела? Да он просто сумасшедший.
— А я вот, Нассеф, тоже верю. В некотором смысле. Потому что хочу верить. То, что он говорит… Думаю, что большинство людей тоже были бы рады услышать его слова. Думаю, что настоятель отправил его к нам только потому, что боялся слушать. По той же причине папа не хочет держать его в доме.
— Мириам…
— А что, если множество людей начнут его слушать и верить?
Нассеф, глубокомысленно помолчав, произнес:
— Пожалуй, здесь есть о чем подумать.
— Верно. Пошли, достанем ему что-нибудь поесть.
Эль Мюрид, который пока ещё в основном был мальчиком по имени Мика аль Рами, лежал, уставившись в потолок палатки. Он позволил солнечному лучику прикасаться к его глазам. В нем росло нетерпеливое желание как можно скорее вступить на свой путь и начать проповедовать. Но он поборол нетерпение, так как знал, что прежде чем приступить к своей миссии пастыря, ему надо полностью восстановить силы.
Но он был таким нетерпеливым!
Ему было хорошо известно непостоянство Избранных, и теперь, когда Ангел открыл ему глаза, следовало как можно скорее начинать сеять среди них зерна Истины. Каждая новая жертва Черной Дамы означала, что ещё одна душа попала в лапы Властелина Зла.
Он начнет свои проповеди здесь — в Эль Акила и в Аль Хаба. Когда местные жители обретут спасение, он пошлет их нести слово Истины своим соседям. Сам же он начнет странствовать от племени к племени, от деревни к деревне по караванному пути своего отца. Если он к тому же найдет способ доставить им соль…
— А вот и мы, — объявила Мириам. В её голосе Мика услышал музыку, весьма необычную для столь юной особы.
— Снова суп, но теперь с кусочками лепешки, которые ты будешь размачивать. Садись. На сей раз ты поешь нормально. Только не спеши, а то заболеешь. И не переусердствуй.
— Ты, Мириам, очень добрая.
— Нет. Нассеф прав. Я — жалкое отродье.
— Творец все равно любит тебя.
Он говорил негромко и убедительно, не забывая при этом жевать. Мириам внимала ему, не скрывая восторга.
Свою первую проповедь он произнес в тени пальм, окружающих оазис рода аль Хабиб. В источнике осталось лишь немного грязи, да и та почти высохла и потрескалась. Он сравнил высохший оазис с умирающей верой в Творца.
Его слушали всего несколько человек. Он сидел перед ними как учитель перед школярами, неторопливо рассуждая и приводя убедительные аргументы в пользу истинной веры. Некоторые из слушателей были в четыре раза старше его. Они были поражены его познаниями и ясностью мысли.
Они ставили на пути мальчика ловушки, сооруженные из различных догматов веры, но юный Мессия разбивал все их аргументы с той же легкостью, с какой орды варваров разрушают стены небольших городов.
Оказывается, его обучили лучше, чем он сам мог подозревать.
Ему никого не удалось обратить в свою веру. Но он пока этого и не ждал. Проповеднику хотелось, чтобы они начали шептаться за его спиной, бессознательно создавая атмосферу, в который горячие проповеди смогут наставить некоторых слушателей на путь Истины.