Огонь в его ладонях
Шрифт:
— Может быть, он и в самом деле видел Ангела, — предположил кто-то.
— Не глупи, — оборвал фантазера настоятель.
— Но он жив, — напомнил аль Ассад. — Хотя это невозможно.
— Мальчишка оставался у бандитов.
— Бандиты скрылись через Сахель. Аль Хабиб проследил их путь.
— Ну, значит, у кого-то еще.
— Это был Ангел. Или ты не веришь в Ангелов, брат?
— Конечно, верю, — поспешил заверить настоятель. — Просто я считаю, что они не являются сыновьям торговцев солью. Его
Настоятель огляделся вокруг, и то, что он увидел, ему крайне не понравилось. Все обитатели Святилища собрались у носилок, и на многих лицах можно было прочитать желание поверить в услышанное.
— Ахмед, — сказал настоятель, — приведи ко мне Мустафу аль Хабиб. Впрочем, подожди. Брат аль Ассад, ты нашел мальчика, тебе и идти в деревню.
— Но зачем?
Настоятель вспомнил об одном формальном обстоятельстве, которое, как ему казалось, позволяло найти выход из неприятного положения.
— Мы не можем оставить его здесь, так как он не посвящен. К тому времени, когда мы сможем сделать это, ребенок успеет выздороветь.
Аль Ассад мрачно взглянул на своего настоятеля и, преисполнившись яростью настолько сильной, что она даже заглушала боль, отправился в деревню Эль Акила.
На главу рода аль Хабиб сообщение старика подействовало так же, как и на настоятеля.
— Ты нашел ребенка в пустыне? И что же ты хочешь от меня? Мне до него нет никакого дела.
— Несчастья ближнего касаются нас всех, — сказал аль Ассад. — Настоятель желает побеседовать с тобой о мальчике.
На вопрос главы рода аль Хабиб настоятель произнес длиннейшую цитату из Священного Писания, на что Мустафа повторил сентенцию, услышанную незадолго до этого от старика. Настоятель лишь с большим трудом сумел сдержать свой гнев.
— Он не посвящен.
— Ну так посвяти его. Это — твоя работа.
— Ритуал посвящения нельзя проводить, пока он не поправится.
— До него мне нет дела. А до твоих проблем — тем более.
Мустафа был зол на настоятеля. Всего за два дня до этого он просил у этого типа разрешения брать воду из монастырского источника и получил отказ.
Аль Ассад специально провел главу рода через сад Святилища, где на аккуратных клумбах роскошные цветы славили могущество Бога. При виде такого расточительства в засуху Мустафа рассвирепел окончательно, полностью утратив интерес ко всякого рода филантропии.
Настоятель оказался в ловушке. Необходимость вершить добрые дела была высшим законом для Святилища, и он не осмеливался попирать этот закон перед лицом всей братии. Он не мог этого сделать, если желал сохранить свой пост. Но в то же время он не мог позволить этому мальчишке бормотать безумные, еретические слова, сеющие смуту.
— Мой друг,
— Возможно, — хищно усмехнулся Мустафа.
— Как насчет двух дюжин баррелей воды?
Мустафа молча двинулся к дверям.
Аль Ассад печально покачал головой. Они торгуются, как купчишки, а мальчик умирает. Испытывая сильнейшее отвращение, старик вышел и направился в свою келью.
Прошел лишь час, и Черная Дама приняла достойного старца в свои объятия.
Мика проснулся неожиданно и в полном сознании. Интуитивно он ощущал, что прошло очень много времени. Он ясно помнил — и это было последнее ясное воспоминание, как он шагал рядом с отцом, а их караван преодолевал последнюю лигу перед Эль Акила. Крики… удар… боль… безумие. Они попали в засаду. Где он сейчас? Почему он не умер? Ангел… Там был какой-то Ангел. Начали возникать обрывки иных воспоминаний. Его вернули к жизни для того, чтобы он стал миссионером среди Избранных. Стал Учеником.
Он поднялся со своего убогого соломенного ложа, но ноги отказались ему служить. Он лежал некоторое время, тяжело дыша и набираясь сил, чтобы доползти до выхода из палатки.
Мустафа аль Хабиб поместил его в своего рода карантин. Речи мальчишки приводили его в трепет. За теми безумными перспективами, которые открывали слова ребенка, вождь рода видел кровь и боль.
Мика откинул полог палатки.
Ему в лицо ударили лучи послеполуденного солнца. Он вскрикнул, прикрыв глаза руками. Дьявольский шар снова пытается его убить.
— Ты, идиот! — выкрикнул незнакомый голос, и чьи-то руки толкнули его обратно в тень. — Ты что, ослепнуть хочешь?
Руки, которые вели его к тюфяку, стали заметно нежнее. Яркие пятна в глазах начали постепенно исчезать, и он увидел рядом девочку.
Она была примерно его возраста, и её лицо было открыто.
Он отшатнулся. Что это? Искушение, посланное Им Зло Творящим? Ведь её отец убьет его…
— Что случилось, Мириам? Я слышал, как он вопил.
В палатку скользнул юноша лет шестнадцати. Теперь Мика испугался по-настоящему.
В этот момент он вспомнил, кто он и каково его предназначение. К нему прикасалась длань Бога. Он — Ученик. Никто не смеет сомневаться в его праведности.
— Найденыш получил в глаза много солнца. — Девочка коснулась его плеча, и Мика отшатнулся.
— Перестань, Мириам, побереги силы для игр к тому времени, когда он придет в себя. — Обращаясь к Мике, он продолжил:
— Она любимица отца. Самая младшая. Вот он её и балует. Ей даже убийство с рук сойдет. Мириам, прикрой, пожалуйста, лицо.