Огонь в крови
Шрифт:
— Вы невыносимый грубиян, — заявила она, со всем достоинством, на которое была способна.
Джесс невесело рассмеялся.
По мере того как шли часы, на горизонте собирались огромные клубящиеся грозовые тучи, неумолимо надвигающиеся на путешественников. Ветер набирал силу, швырял им в глаза пыль и песок. Наконец небеса словно разверзлись, и на головы людей обрушились потоки дождевой воды.
— Черт побери, вокруг ни деревца! — пробормотал Джесс, вглядываясь вдаль сквозь пелену воды. — Придется пробиваться вперед, чтобы найти хоть какое-то убежище, прежде чем засверкают молнии! —
Старик кивнул, и они молча пришпорили коней, пока вокруг бушевали разгулявшиеся силы природы.
Джесс чувствовал, как дрожит от холода Лисса — ее одежда мгновенно промокла.
— Надеюсь, такая храбрая искательница приключений, как вы, не боится маленького дождичка? — пошутил он, перегибаясь, чтобы отстегнуть от седла скатку.
— С самого детства ненавижу грозу, — призналась Лисса.
— Вы простудитесь! Эта нарядная штучка очень мила, но не годится для нагорных равнин.
Джесс видел почти все сквозь мокрый прозрачный батист, прилипший к телу и ясно обрисовавший контуры кружевного, низко вырезанного лифчика. Только обвисшие спереди оборки мешали Джессу определить цвет ее сосков через тонкую намокшую ткань, но дерзко торчавшие вверх камешки натягивали материю. Черт возьми, прежде чем Джесс успел понять и осознать, что происходит, он уже мечтал о том, чтобы прикоснуться к ним, почти почувствовал их вкус во рту, словно припал губами к нежным холмикам.
Джесс в отчаянии застонал, когда девушка теснее прижалась к нему. Он резко развернул пончо и натянул его на себя и Лиссу. Ее руки крепко обхватили его талию, рыжеволосая головка легла на грудь. Вскоре тепло тел внутри тяжелого шерстяного покрывала окутало их плотным коконом. В ноздри Джесса ударил аромат апельсиновых цветов, смешанный с едва уловимым запахом женщины, и Роббинс понял, что его мужское естество властно пробуждается.
Лисса ощутила, как на бедро давит ком напряженной плоти. Так, значит, она всего лишь избалованная маленькая девственница? Ну что ж, по всему видно, его так же влечет к ней, как ее к нему. Несмотря на усталость и отчаяние, Лисса едва удержалась от смеха.
— Ваша печень в самом деле распухла от злости из-за того, что приходится ехать вместе со мной?
Джесс, выругавшись, пробормотал:
— Не печень, леди, а что-то совсем другое. Несколько вспышек зигзагом прочертили горизонт.
Молния ударила прямо перед лошадью Диверса. Тот выкрикнул проклятье и, подняв к небу кулак, завопил:
— Ну что ж ты, старый, лысый, сукин сын, там, наверху! Хочешь прикончить меня, так давай побыстрее, или прекрати дурить!
— Иегосафат! Диверс, не смей так говорить, — охнул Роб, отъезжая подальше от сварливого старика. Но Мэтт Хелмер засмеялся.
— Он всегда это проделывает, и еще жив!
— Все одно, не нравятся мне такие шуточки, когда вокруг словно снаряды рвутся. Лучше уж держаться от него подальше.
Снова кривой иззубренный блестящий меч расколол тучи и ударил в землю ярдах в двадцати от них. Лисса подпрыгнула, но тут же спряталась под теплое пончо и судорожно вцепилась в Джесса.
Несколько часов спустя дождь наконец кончился и выглянувшее солнце, словно огромный шар расплавленного оранжевого пламени, низко повисло над горизонтом.
И это действительно было королевством, раскинувшимся на широком дне мелкой котловины, у подножья гор Медсен Боу. Веселый ручей, изгибаясь, вился вокруг долины, а высокие деревья и вечнозеленые растения, росшие по его берегам, образовали естественную защиту от ветра.
Несколько длинных низких зданий, где, по всей видимости, жили ковбои, и столовая располагались позади ряда загонов за высокой оградой, в которых содержались лошади и племенные быки. Маслобойня и сыроварня находились за большим, вырытым в земле, хранилищем для корнеплодов.
Маленький поселок из хозяйственных построек дополнялся большой конюшней рядом с загонами, курятником и кузницей.
Центром ранчо, его сердцем было, конечно, огромное здание, элегантный дом старого Маркуса Джейкобсона. Он был выстроен из пиленого лета, доставленного из Денвера, и выкрашен в ослепительно белый цвет, с красными ставнями и резными украшениями на фронтоне второго этажа. Большие двойные окна сияли чисто вымытыми стеклами, за которыми виднелись кружевные занавески. Широкая веранда окружала прямоугольник дома с трех сторон, рощицы высоких платанов и дубов защищали гонтовую крышу от солнца и ветра.
Джесс тихо свистнул. Лисса, успевшая задремать, удобно устроившись под пончо, вздрогнула и выпрямилась, когда Джесс стянул толстую ткань и небрежно сунул ее в седельную сумку.
— Довольно впечатляющее зрелище, особенно когда видишь его впервые, — спокойно заметила девушка.
Джесс удивленно поднял брови.
— Вам не нравится ваш замок, принцесса?
— Думаю, просто никогда не считала ранчо своим домом. Последние двенадцать лет я провела в Сент-Луисе, в школе, и приезжала сюда только летом, на месяц. Кроме того, папа все время разъезжает по делам. Правда, Жермен всегда здесь, — горько добавила она.
Джесс уже успел заметить на крыльце высокую одинокую фигуру, вглядывавшуюся в подъезжающих всадников. Должно быть, это и есть Жермен. Темные волосы, туго заплетенные в косы, уложены в строгую прическу на макушке. Костлявое тощее тело, резкие черты лица, длинный нос, увенчанный маленьким угловатым кончиком, впалые щеки. Самой главной особенностью Жермен были глаза — маленькие, пронизывающие, злобные пуговки, мечущиеся под тонкими редкими бровями. Ветер и солнце Вайоминга беспощадно обошлись с этой женщиной.
Уже оказавшись почти рядом с домом, Джесс заметил, как она неодобрительно поджала губы, увидев Лиссу в одном седле с незнакомцем, потом поднялась на несколько ступенек и неприязненно уставилась на них.
Одного взгляда на Джесса оказалось достаточно, чтобы впиться пронизывающим взглядом в Лиссу.
— Что скажет твой отец, когда узнает, что ты разъезжаешь с подобным типом… в таком виде, будто спала с ним? — прошипела она с сильным французским акцентом.