Огр! Огр!
Шрифт:
Некоторое время они обменивались впечатлениями, каждый нуждался в утешении, каждый чувствовал боль разлуки с частью своей души. Но вскоре они успокоились, пообвыкли, поняв, что половина души все же лучше, чем ничего.
Загремел испытал свою силу и обнаружил, что она тоже наполовину уменьшилась. Теперь ему приходилось пользоваться двумя руками, чтобы разбить камень в пыль. Пока его душа не восстановится, он будет только полуогром. Но и это не слишком высокая цена за свободу.
— Думаю, мне пора пойти своей дорогой, — наконец сказала Чем. — Я полагаю, на мою долю выпало достаточно приключений в этом путешествии; хорошего понемножку. Я все занесла на карту; мои исследования окончены. Теперь мне нужно обработать полученный материал и попытаться разобраться
— В магии не всегда можно разобраться, — риторически заметил Загремел.
— Но куда же ты пойдешь? — спросила Танди.
Кентаврица развернула карту, на которой теперь был аккуратно отображен весь северный Ксанф, а их маршрут отмечен пунктиром.
— На границах Ксанфа кентавры чувствуют себя в безопасности, — объяснила она. — Кентавры ведут торговлю по всему побережью. Я собираюсь доскакать до перешейка, а затем повернуть на юг, к замку Ругна. Это будет несложно.
Ее предполагаемый маршрут уверенно пролег вниз, через северный Ксанф. Похоже, она забыла, как уверяла ночью, что они погибнут без защиты Загремела, и Загремел не стал ей об этом напоминать. Было очевидно, что в тот момент ее заботило благополучие огра, а не собственное.
— Я думаю, это наилучший выход, — неохотно согласилась Танди. — Мне действительно нравилась наша разношерстная компания, но дороги у нас разные. Только помни, что ты не так сильна, как обычно.
— Это еще одна причина, почему я хочу домой, — сказала Чем. — Я бы и вам посоветовала то же самое, но я знаю, что ваша судьба отлична от моей. Тебе нужно добраться до Огр-Ограды, Загремел, и забрать то, что ты там найдешь, хотя лично я думаю, что это ошибка.
— Понял не шибко — где моя ошибка? — спросил Загремел. То, что было в Пустоте, ушло вместе с ночным мраком, поскольку они покинули те земли, и теперь (c)н легко вернулся к своей обычной речи. Ни гипнотыквы, ни интеллекта косящих глаз больше нет, так что он перестал быть умным.
— Загремел, ты наполовину человек, — сказала Чем. — Если ты только прислушаешься к своей человеческой сущности...
— Не человек — я огр навек, — уверенно заявил он. Эта уверенность помогла ему преодолеть все ужасы тыквы.
Кентаврица вздохнула.
— Тогда ты должен быть тем, что ты есть, и делать то, что должен делать. Танди... — Чем покачала головой. — Я не могу дать тебе никакого совета. Надеюсь, ты все же добьешься того, к чему стремишься.
Девушки со слезами обнялись. Кентаврица поскакала на запад, ее прекрасный каштановый хвост был полуопущен, словно выражая печаль ее души.
— Я так же глупа, как и ты, — сказала Танди, вытирая слезы. Ее голубые глаза засияли, как просвечивающее сквозь облака небо. — А потому давай доберемся до Orp-Ограды, прежде чем наступит ночь, Загремел.
Они отправились в путь. Теперь, почти добравшись до места назначения, Загремел ощущал непонятную тревогу. Добрый волшебник сказал, что он найдет то, что ищет, среди древних огров; Хамфри не сказал, что это такое и понравится ли оно Загремелу.
А если то, что ему нужно, ему не понравится? Если он возненавидит это? Если это означает отречение от всего, что он изведал в своем путешествии с семью девушками? Интеллект, конечно, проклятие, и Загремел был рад избавиться от него, но в том, чтобы выражать свои мысли так же четко и красноречиво, как люди, он находил скрытое удовольствие. Легкость в выражении мыслей — не меньшая сила, чем мощь мускулов. Тыква была полна ужасов, однако и там случались приятные моменты, в которых оказалось полезно как неистовство огра, так и глубокие размышления. Конечно, это преходящие моменты, до которых истинному огру и дела нет, однако он ощущал в них нечто изначально хорошее.
Он боролся со своей раздражающей глупостью всю дорогу к Огр-Ограде. Что конкретно делало его путешествие таким приятным, несмотря на все проблемы и недоразумения? Не буйство — это он мог найти в драках с забредшими в его родные края драконами. Не интеллект — он несвойственен ограм. Не исследование сокровенных тайн центрального Ксанфа — огры не интересуются географией. Тогда что?
Когда
В сумерках они достигли унылого края Огр-Ограды. Болото протянулось на восток и север, насколько хватал глаз, — топкое, населенное зелеными гаторами, коричневыми поссумами и прочими полуфантастическими существами. Древние огры, вероятно, тоже были где-то здесь.
— Смотри! — крикнула Танди, указывая вперед.
Загремел посмотрел. Три железных дерева были связаны вместе — явный знак присутствия огров, поскольку никакое другое известное им существо на это не способно.
— Думаю, завтра ты обретешь то, что ищешь, — сказала Танди. — Ты встретишь свое племя. Она выглядела грустной.
— Может, получу то, что ищу, — эхом отозвался он, почему-то не испытывая должной радости. Его миссия близилась к завершению; разве не этого он хотел?
Он свернул медное дерево в подобие шатра — для Танди — и накрыл его широким листом, сорванным со .столового дерева. В дни своей былой силы он соорудил бы что-нибудь получше, но на ночь сойдет и такое. Но это не имело значения — Танди не воспользовалась укрытием. Она прижалась к его мохнатому плечу и сразу заснула.
«Какая судьба ее ждет?» — размышлял он, прежде чем самому провалиться в тяжелый сон. Он понимал теперь, что она искала мужа-человека и должна была встретить его в этом пути, но тогда и ее время на исходе. Он надеялся, что, кем бы ни был тот, кого она найдет, он окажется хорошим человеком, который по достоинству оценит девушку и которого не будут раздражать проявления ее гнева. Самому Загремелу в общем-то нравились эти вспышки — они походили на оплеухи влюбленных огров. Возможно, его симпатия к ней возникла именно тогда, когда она излила на него свой гнев. На самом деле характер у нее вовсе не скверный, просто потрясения делали ее слишком нервной. А потрясений в этом путешествии хватало!
Скверно, вновь подумал он, что она не может быть огрицей. Но разумеется, огрицы не обладают подобными магическими способностями и не знакомы с таким чудесным проявлением любви, как поцелуи.
Загремел тряхнул головой. Он становится не по-огрски сентиментальным! Что может знать огр о людской любви? О заботах иных, кроме желания набить брюхо? О радости самопожертвования во имя любимого, когда забываешь о том, чего это тебе стоит? Это не для огра' Но все-таки что-то есть в этой глупой, страстной, целеустремленной девочке. Она такая маленькая, что ее можно проглотить в один присест, даже не заметив, но при этом бесценна более, чем мог осознать его тупой разум огра. Она продемонстрировала хитрость и смелость, поймав ночную кобылицу, чтобы спастись от чересчур любвеобильного демона, а с тех пор проявила еще больше замечательных качеств. Ему будет не хватать ее, когда она устроит свою жизнь и покинет его, как и все остальные девушки.
Загремел подумал, не поцеловать ли ее снова, но в прошлый раз, когда он это сделал, она мгновенно проснулась и ситуация сильно осложнилась. Он хотел, чтобы на этот раз она выспалась спокойно, а потому передумал. В конце концов, не ему целовать девушек, — да и вообще целоваться, коли уж на то пошло.
На ее лоб упала капля дождя. Нет, не дождя — ночь тиха, а Ромашки поблизости нет. Это была слеза, совсем как те, которые она роняла над ним, когда с такой злостью показала ему, как люди выражают симпатию. Его собственная слеза. Это было непонятно, поскольку истинные огры не умеют плакать. Может, это ее собственная слеза вернулась к ней, завершив некий странный круг.