Ограбить Европу
Шрифт:
– Но обмен должен осуществляться в стенах банка, и никак не частным образом. В противном случае такие действия считаются преступлением. А может, вы решили скрыть от объединенной Германии налоги? И это в то самое время, когда она особенно нуждается в деньгах!
– Вы меня не так поняли, господин полицейский, – льстивым тоном заговорил управляющий. – Я не пытался скрывать налоги… тем более в свою пользу. Просто у нас – так же, как и в полиции, – имеются свои служебные тайны, о которых мы не вправе распространяться…
– Ах, вот оно что, – понимающе протянул начальник полиции, – тогда это меняет дело. В нынешнее время, куда ни посмотришь,
– Разрешите продолжить?.. Эту операцию нам нужно провести в кратчайшие сроки, именно для этих целей руководство банка подобрало подходящую квартиру.
– Все это весьма интересно, но сначала я должен отвезти все эти деньги в полицейский участок.
– Что?! – невольно выдохнул Гассман.
– Ничего не поделаешь, таков порядок. Только после того, как будет проведено расследование, вы можете забрать свои деньги.
– Как долго может тянуться следствие?
– Полагаю, что не меньше месяца.
– Боже мой! – управляющий схватился за голову. – Здесь только казначейских билетов на сумму около двух миллионов марок! Вы их тоже хотите забрать с собой?
– Разумеется, таков порядок. – Повернувшись к дюжим полицейским, Фишер распорядился: – Ну, чего вы встали? Взялись за сундук и тащите в полицейскую карету!
– Мы поедем с вами, – решительно произнес управляющий.
– Боюсь, что это невозможно. Вы забываете, что это полицейская карета, а не наемный экипаж.
– И что же нам делать?
– Я бы на вашем месте поехал в четырнадцатый полицейский участок. Сейчас туда как раз должен прибыть начальник полиции Рейха господин Вольф. Возможно, что вам удастся убедить его в своей правоте, и он выдаст вам деньги раньше положенного срока.
Полицейские, взявшись за сундук и сгибаясь под его тяжестью, поволокли его к выходу. Управляющий застыл в нерешительности.
– Чего вы встали? – поторопила Луиза. – Быстрее едем в четырнадцатое отделение!
– Вы правы. – Надев цилиндр, Гассман скорым шагом вышел из комнаты. А следом за ним, стуча каблучками, заторопилась Луиза.
У парадного входа стояла полицейская карета, на козлах которой восседал извозчик в сюртуке и с длинной русой бородой. Управляющему показалось, что он уже где-то встречал эти бесноватые глаза. Напрягая память, Эберхард пытался вспомнить, смутно осознавая, что увиденное связано с некоторой опасностью, но в этот момент парадная дверь приоткрылась и из нее, кряхтя, вышли полицейские. Управляющий невольно скрипнул зубами. Дав себе слово не оглядываться, он бодро зашагал к своему экипажу, стоявшему неподалеку, и, распахнув дверь, плюхнулся в кожаное кресло.
– Поехали, черт бы тебя побрал! – распорядился Гассман, и экипаж, тронувшись, тяжело покатил по брусчатке.
Глава 9
Особые приметы
В углу комнаты, небрежно сваленные, лежали грудой небольшие разноцветные мешочки. Один из них был слегка надорван, из него просыпалось несколько монет. Наклонившись, Гельмут Вольф поднял с пола затертый кругляш – видно, оброненный в спешке, – повертел его в ладони. На первый взгляд обыкновенный союзный талер, постепенно выводящийся из обращения после объединения Германии. Единственное, что отличало его от настоящей монеты, так это отсутствие рисок на ободке. Поговаривают, что именно Ньютон предложил королю делать на монетах подобные насечки, чтобы отличить настоящие монеты от фальшивых. В какой-то степени это был самый настоящий подарок
Положив фальшивую монету на стол, начальник полиции поднял небольшой мешочек. Внутри глухо звякнуло. Так могут звенеть только монеты. Высыпав на стол деньги из мешка, Вольф разровнял их рукой и принялся тщательно разглядывать. Большинство монет были совершенно гладкими, безо всяких рисунков, представляя всего-то заготовки. Единственное, что их роднило, – насечки на ободках, выполненные безупречно.
Повернувшись к банкиру, начальник полиции осуждающе покачал головой.
– И это вы называете настоящими деньгами?
Гассман промокнул белоснежным платком выступивший на лбу пот. В комнате было довольно прохладно, окно широко распахнуто, никто не удосужился захлопнуть створки, но банкир потел так, как если бы находился в парной. Он напоминал свечу, таявшую под губительным зноем. Казалось, что за последние два часа он исхудал наполовину.
– Но кто же знал? – проскулил Гассман, едва сдерживая рыдания. – Монеты, что я рассматривал, были настоящими!
– А вот и нет! – нахмурился начальник полиции. – Они выглядели как настоящие, но таковыми не являлись. Просто их хорошо состарили. Очень известный прием… – Жалеть банкира Гельмут Вольф не собирался. Взяв очередную монету весьма искусной работы, он спросил, глядя прямо в раскрасневшееся лицо управляющего: – Как же это вас так угораздило? С вашим-то опытом…
– Прямо даже не знаю, просто наваждение какое-то нашло. А потом, эта фройляйн показалась мне такой милой… даже в голову не могло прийти, что она окажется отъявленной мошенницей! А этот полицейский, что пришел в дом, вел себя так уверенно, что у меня и в мыслях не было усомниться…
Управляющего распирало поделиться пережитым, и он был весьма рад, что в лице мрачноватого и сосредоточенного начальника полиции отыскал благодарного слушателя. Во всяком случае, за два часа общения тот ни разу его не перебил и не выглядел раздраженным.
…Произошедшая ситуация выглядела до банального просто. Фальшивомонетчики, зная о склонности Гассмана к обогащению, предложили ему заманчивую сделку, в результате которой он должен сколотить целое состояние. Операция была незаконной, а потому проводилась в строжайшей тайне, где молодая милая дама выступила в качестве приманки. Во время подсчета денег нагрянула полиция, которая забрала все припасенные деньги в качестве вещественных доказательств, назвав одураченному управляющему адрес полицейского участка. Весьма смело!