Ограбление по-русски, или Удар « божественного молотка»
Шрифт:
Я улыбаюсь, потому что Сидоров на два года младше меня и в армии не служил, хотя он неплохой мужик, в прошлом году он работал у моей мамы на даче и перепилил уйму дров.
В это время у места недавнего боя появляется «скорая», в нее загружают все трупы, и она уезжает. Менты из огнетушителей гасят огонь и тоже уезжают. С неба начинает падать снег.
С минуту поколебавшись, я спрашиваю у Сидорова:
– Слава, а ты не хотел бы вместо ста рублей получить двести?
Лицо соседа оживляется:
– А чего, блин, надо сделать?
Я
– Есть дело: с нашего балкона нужно убрать труп.
Сидоров перегибается через бетонную перегородку, разделяющую наши балконы, видит труп и радостно восклицает:
– О, блин, да это же девятый гаврик! А почему ты его не сбросил ментярам? Они бы его увезли, блин.
– Когда я его заметил и осмыслил все, они уже уехали, а сейчас сбрасывать не хочется: менты будут приставать с расспросами, а я этого не люблю, и мне бы не хотелось, чтобы он лежал под нашим балконом.
Сидоров хлопает себя ладонью по лбу:
– Я придумал, блин! Мой сосед по балкону Галкин вечно в разъездах, артист хренов, и в квартире у него сейчас никого, и вообще у него хата основная в Москве, а эта, блин, так, для встреч с любовницами, давай подбросим труп ему. Он большой говнюк, никогда, сволочь, в долг не дает, хотя денег полно, каждый раз на новой тачке приезжает. Давай засунем труп к нему.
– Давай, – соглашаюсь я, хотя Галкина почти не знаю и мне он ничего плохого не сделал.
Я с трудом поднимаю труп мужчины, переваливаю его на балкон Сидорова и отпускаю только тогда, когда Сидоров кричит:
– Отпускай, я его взял!
Сидоров довольно ленивый мужичок, поэтому он просит:
– Теперь перелезай ко мне, блин, а то мне одному не управиться.
Я перелезаю на балкон Сидорова, потом на балкон Галкина и, наконец, принимаю труп уже там. Затем лезу обратно на свой балкон, а Сидоров торжествует:
– Я так рад, блин! Галкин – жопа – приедет, а у него на балконе жмурик! Блин, Игорь, а ты не забудь мне отдать триста рублей.
– Но мы же говорили о двух сотнях.
Сосед улыбается:
– Мои планы изменились, блин, я решил сегодня пить более дорогую водку, дешевая мне надоела, пора подумать о здоровье.
Я приношу триста рублей, отдаю их Сидорову и спрашиваю:
– Слава, а когда Галкин вернется?
– Не знаю, – поеживается от холода Сидоров. – Уехал он вчера, значит, дня три-четыре не будет.
Я возвращаюсь в комнату, беру дипломат и иду в кухню. Александра сидит там за столом, обхватив голову руками, и ноет:
– Мамочка моя, только не это, я так боюсь трупов, что сейчас умру от страха. Игореша, может быть, вызвать милицию? Правильно, давай вызовем милицию, и они заберут этого человека, он жив или нет?
– Скорее нет, чем да.
– Я сразу же это поняла, один разочек взглянула и поняла, что это мертвец... Боже мой, вечер так шикарно начался и так страшно-неприятно заканчивается, мне сегодня будет не уснуть, ты должен остаться у меня. А что у тебя в руке?
– Он стоял рядом с трупом. Этот дипломат мне вручил сегодня мой бывший одноклассник Генка Громов, потом его у меня забрали, и вот теперь он опять вернулся, это фантастика... Второй раз за сегодня этот кейс оказывается у меня. Видимо, перестрелка была из-за него. Похоже, в нем что-то очень ценное.
– И что мы будем теперь делать?
– Для начала выпьем. Нам все время мешают это сделать.
Мы возвращаемся в комнату, садимся на диван, я беру бокал и чувствую, что меня сильно трясет, словно алкоголика во время похмелья, судя по всему, я здорово переволновался. Я говорю:
– Сашенька, меня трясет, словно внутри работает вибратор.
Моя любимая прижимается ко мне:
– Игорек, а во мне работает, наверное, сразу десять вибраторов, и я боюсь пролить вино.
Александра трясущейся рукой поднимает свой бокал, и мы, не чокаясь, выпиваем до дна, я наливаю по второй, и Александра спрашивает:
– А что мы будем делать с трупом? Если приедут стражи порядка, то они заберут и чемоданчик, нам надо посмотреть, что в нем.
– Посмотрим. А от трупа я избавился, сосед Сидоров за триста рублей помог перебросить его на балкон к Галкину, это твой сосед через балкон, а сам Галкин сейчас, кажется, на гастролях, приедет только через несколько дней, у нас есть время, чтобы разобраться с дипломатом. Стражей порядка мы вызывать не будем.
Шура пробует улыбнуться:
– Игоречек, ты все гениально рассчитал. Знаешь, вино подействовало, меня уже не колотит. – Она приподнимает дипломат и говорит: – Ого, какой тяжелый, килограммов десять будет.
– Если и не десять, то уж не меньше восьми, – уточняю я, – и если там деньги, то он забит ими до отказа. Наркотики отпадают, он был бы легче, вполне возможно, что там золото или платина.
Александра улыбается шире:
– О, золото! Игоречек, судьба подкинула нам клад, но лучше бы там были доллары, сотенные бумажки, при таком весе там должно быть не меньше миллиона. О, Игоречек! если мы станем миллионерами, то завтра не пойдем на работу, целый месяц будем бездельничать, а потом поедем в Венецию кататься на гондолах. И возьмем с собой наших девочек. Можно даже устроить их поучиться в иностранной школе, сейчас это принято у богатых.
Я снова наливаю вина и вслух размышляю:
– Вообще-то золото было бы тяжелее... А вдруг там бомба?
Александра поспешно ставит дипломат на пол, перестает улыбаться, садится рядом и говорит:
– Давай-ка лучше его выкинем от греха подальше, жили мы без денег неплохо и дальше проживем не хуже. Игорек, давай его выкинем, хотя из-за бомбы бандиты не стали бы друг друга убивать, бомбу они бы взорвали, а друг друга убивают только за большие деньги, ставлю сотню против рубля, что там не бомба. Игорек, давай скорее откроем дипломат и посмотрим, что подкинула нам судьба.